Тени прошлого - тени будущего

Ас Стас Северский;

времени или нет… Докажут точным расчетом, что замысел будет приведен в исполнение в

будущем – его приравняют к свершенному действию… И решать тогда станут – преступление это

или только попытка преступить… Станет ясно, что преступник обойдет все преграды системы, что

действий его не пресечь, – преступление признают свершенным, и он понесет положенную кару. И

он будет казнен за преступление, караемое смертью. Он будет казнен, хоть его преступление будет

содеяно

только отчасти – только в расчетном пространстве и времени… Его казнь станет

изменением будущего, пущенного по другому пути с этой точки внедрения. Его преступление будет

содеяно уже не здесь – в другом варианте будущего… которого уже не будет. Это рубеж… Но это

единственный способ перевести тяжкое преступление с реального поля на поле виртуальное…

То, что еще не сделано, но будет сделано, офицеры считают уже сделанным – в расчетном

пространстве и времени… Ведь то, что произойдет в будущем, происходит для них сейчас – в

расчетном будущем… По этому расчету они переходят в будущее, и оно становится для них

настоящим… как впрочем и прошлое… Они существуют вроде бы в трех временах

одновременно… Только это прошлое и будущее – одни точные схемы и расчеты того прошлого,

которого уже нет, и того будущего, которого еще нет… Но они такие точные, что равны прошлому,

которое уже было, и будущему, которое еще будет…

184

Вообще, прошлое и будущее – виртуальное поле… Это то, что мы помним или прогнозируем

при том, что этого уже или еще нет… И прошлое, и будущее – виртуальны… И то, и другое

поддается изменениям при внедрении, исчезая одним вариантом и образуясь – другим… Время

можно перестроить, как и пространство… Но время, как и пространство, поддается точному

расчету… Это и есть – расчетное пространство и время… Это рубеж между реальным и

виртуальным полем… По этому расчету офицеры переводят то прошлое и будущее, которое

изменить нельзя – в реальное, а то, которое изменить возможно, – в виртуальное… Но это только

расчет – только рубеж… что-то среднее между тем, что есть, и тем, чего нет… Как бы ни был точен

расчет будущего – будущее еще не настало… Есть только его часть – расчетное будущее… его

схемы и коды…

Выходит что-то сложное… Кругом одни рубежи – куда ни плюнь… И как мне с этим всем

разобраться? Не зная точно, произойдет что-то или нет, не зная, что именно произойдет, я не смогу

точно узнать, должен я это “что-то” не допустить или обязан допустить это “что-то”… Айнер

сказал, что я этого и не узнаю… Но я не могу взять серьезное дело, еще и взявшись держать ответ,

еще и ставя под ответ других, не зная точно, что я делаю… А не взять дело… Поздно, выбора

нет –

я его взял… Правда, взял черт знает каким образом, не зная, что его беру, но взял… А теперь еще и

Айнер проследит со всей строгостью, чтоб я его не бросил… Мозгодробильную задачу он мне

задал…

– Влад, я подохну сейчас! Продери ты глаза! Влад!

Ментальное преступление – это только готовность к исполнению преступных действий.

Обычно, тут строгим контролем положение “лицом к стене” припирают. Дознаний не избежать, но

не кары… Без более убедительных данных никто к карающим “теням” не пошлет – разбор

тщательный проведут… Мысленное преступление – это еще ничего… Но все, что идет дальше…

За далеко идущими мыслями следуют зверские кары… Далеко идущим мыслям обеспечен путь под

конвоем… Их маршрут прослежен, и через границы реальности им перейти не дадут – никто этого

не допустит… У нас почти нет реальных преступлений… Почти никому не под силу преодолеть

этот контроль – почти… Просто, офицеры редко переступают через закон… А мы… Мы, часто, –

просто не можем через него переступить…

Но что я знаю об этом контроле? Контроль этот строится по ступеням – ступень его

определяется по степени тяжести угрозы… Только высшие офицеры способны переступить

высшую ступень контроля, поэтому только высшие офицеры стоят на его высшей ступени… Мы

ничего особо сделать не можем, поэтому поставлены на нижнюю его ступень… Обычно никто не

сходит с той ступени, на которую поставлен, и не ставит под угрозу ступень следующую или

предыдущую. Но это – обычно… Сложные процессы, которые крайне редки, идут исключительно

над высшими офицерами… Ведь только они способны спланировать и совершить серьезное

преступление… Но преступления попроще – это происходит чаще… и с офицерами, и с нами…

Кое-кто из них может спуститься на один уровень вниз, а кто-то из нас – подняться вверх… Этой

середине угрожают со всех сторон… Я должен быть бдительнее именно где-то около этой

середины – около этой черты… Очередной рубеж…

– Лесовский!..

Мне неизвестны способы точного определения этих рубежей… Это всегда было делом

офицеров… А офицеры… Их здесь почти полностью поглотил строгий контроль над другими

офицерами… А мы… Поскольку мы далеко зайти не можем, и контроль над нами далеко не

заходит… Мы остались почти бесконтрольными с их стороны… Ничего серьезного им не

пропустить, но… От тех наших выходок, от которых нам и страдать, они нас не оберегут… Это

дело взводных… Стикку на плечи свалено много наших бед от этой разрухи, но ему с этим