Тени рода. Тьма под блеском ночи

Тисленко Эвелина

– Доброе утро, я бы хотел поговорить с Ниной Павловной и Петром Афанасьевичем Савельевыми.

– Мой муж умер год назад, что вам угодно? – по-старчески настороженно проворчала женщина.

– Я хотел спросить вас о том времени, когда вы работали в Лунной роще, меня зовут Николай Гравильер, я новый владелец усадьбы.

Глаза Нины Павловны на мгновение сузились, женщина огляделась по сторонам и тут же сказала:

– Пройдем в дом, тут не место подобным разговорам.

Через две минуты они сидели на кухне:

– Что именно вы хотите узнать о нашей работе в том проклятом месте? – женщина явно не была настроена на разговор по душам.

–

Можно начать с того, почему вы называете его «проклятым».

– Ты еще слишком молод для того, чтобы быть хозяином этого дома, – протянула Нина Павловна с усмешкой. Что-то в ее взгляде отталкивало молодого человека.

От помещения, где он сейчас находился, веяло ужасом. Николай не мог объяснить, почему, это было инстинктивное чувство. Сам дом был темным и мрачным. Мебели почти не было: один небольшой стол, два стула, большая русская печь, один скудный и, судя по всему, грязный шкаф для посуды.

На первом этаже Гравильер младший увидел только прихожую, из которой его привели сразу на кухню. Окна здесь были заклеены фольгой, свет почти не проникал, а пасмурная погода делала комнату совсем темной и холодной, в деревянных полах были видны дыры. Пахло сыростью и старой мебелью. Неестественная тишина создавала еще более нагнетающую обстановку.

Женщина злобно улыбнулась Николаю:

– Этот дом сожрет тебя точно также, как и твоих прародителей, – в то же мгновение внимание Николая привлек скрип со второго этажа. Мужчина помнил, что просмотрел всю информацию о жизни Савельевых: они были одинокой бездетной парой, у них не было родственников, поэтому этот едва различимый скрип насторожил Николая:

– Все мои родственники по матери погибли в Лунной роще при странных обстоятельствах. Вы проработали в «Роще» много лет, что там происходило? Кто мог делать это? У Гравильеров были враги? – задавал множество вопросов Николай.

– О, мальчик, – снова протянула старуха, – никаких врагов у твоей семьи не было, все они поплатились за свою алчность, все они умирали долго, мучительно, дом убил их, и тебя убьет, если не уберешься отсюда, – ухмылка женщины стала будто еще более зловещей, она явно знала больше, чем говорила.

Вдруг скрип шагов наверху стал более громким. Теперь точно можно было определить, что это шаг человека. Николай сглотнул и решил проявить такт: не задавать лишних вопросов. На самом деле он был напуган атмосферой в доме. Нина Павловна сказала, что ее муж мертв, значит это точно не он ходит на втором этаже.

– Мы с мужем ушли из того проклятого места около 18 лет назад, когда умер твой дед. Он сходил с ума в последний год жизни: почти не спал, стал бояться смерти, как умалишенный, ослеп и не разговаривал даже со своей семьей. Говорил, что видит призраков дома, слышит их голоса. А за несколько месяцев до своей смерти бросился на меня с ножом за то, что я недостаточно быстро принесла ему ужин. Александр Константинович не выходил из своего кабинета, установил там непробиваемую дверь… – скрип половиц на втором этаже стал еще громче.

Николай не сдержался и поднял глаза к потолку.

– Вашего дядю постигла подобная участь. Он тоже сходил с ума, а ты следующий. Уезжай из Багора и никогда не возвращайся.

В эту же секунду что-то упало на втором этаже дома и человек, ходивший там, резко побежал. Николай был в ужасе, он вскочил с места и бросился на улицу. Подбегая к сеням, молодой человек слышал, как звук быстрых и тяжелых шагов переместился на лестницу, которая соединяла этажи. Мужчина за считанные секунды вылетел на улицу. Еще через мгновение

черный Lincoln скрипел колесами. В сошедшем с неба тумане были видны только очертания красных огоньков задних фар автомобиля.

Глава 9

Николай сидел в просторной гостиной, окружённой древней, на его точный взгляд, мебелью, которая, казалось, хранила в себе дух ушедших веков. За окном стояла пасмурная погода, поглощающая все убранство дома во мрак. Массивные темно-синие шторы были раздвинуты и в окна все же проникали лучи дневного света. Полированная поверхность столов и кресел отражала блеск от огромной хрустальной люстры, висевшей над головой. В углу комнаты стоял старинный камин с вырезанными на белом мраморе узорами, рядом с которым находилось огромное кожаное кресло с деревянными подлокотниками – любимое место его деда, как когда-то рассказывала мать.

На стенах висели портреты предков – суровые лица мужчин в мундирах и строгие взгляды женщин в длинных платьях. Но Николай, несмотря на всё это, не мог оторвать глаз от одного конкретного портрета. На нём был изображён его дядя, который, несмотря на возраст, выглядел не энергично и без свойственного ему в молодости хитрого огонька в глазах. Картина, как догадывался Николай, была сделана не за долго до трагедии, случившейся с дядей.

Погружённый в свои мысли, Николай пытался понять, что все-таки скрывал этот дом и его обитатели. Слишком много странностей произошли по его приезде: кошмарные сны, тени, бродящие по коридорам в ночное время, странный дневник и ненормальная бабка, работавшая когда-то в Лунной роще. Он все еще не мог осознать, что произошло с ним в доме Савельевых несколько дней назад. Сколько всего еще скрывали эти стены, сколько тайн унесли с собой в могилу некогда присутствующие в жизнях Гравильеров люди? Николай не мог найти ответ ни на один этот вопрос и его это раздражало. Мать не оставила ему никакой информации, наотрез запрещая общаться маленькому Коле с жившими за много тысяч километров родственниками. А к моменту кончины матери Николай остался последним ныне живущим Гравильером и вопросы задавать ему было отныне некому. Николай все больше погружался в вихрь собственных мыслей, он смотрел на портрет дяди, и его сердце сжималось от чувства неопределённости и лёгкой тревоги.

Неожиданно его размышления прервал тихий стук в дверь. Николай обернулся и увидел, как в комнату заглянул дворецкий, немного нервничая.

– Простите за беспокойство, Николай Александрович, – начал он, слегка наклонив голову. – К вам приехал Венедикт Григорьевич, семейный адвокат. Он ждёт в холле.

Николай на мгновение задержался, переводя взгляд с дворецкого на портрет дяди, а затем кивнул.

– Пусть войдёт, – сказал он, пытаясь скрыть своё волнение. Его мысли тут же переключились на незваного гостя, и на то, что тот мог ему рассказать о делах дяди и возможно, о загадочных происшествиях в доме, о которых ходили слухи.

На гостиную опустилась напряжённая тишина, которую, спустя несколько, минут нарушил приглушённый звук шагов по старинному, местами скрипящему паркету. Дверь открылась, и в комнату вошёл адвокат. Мужчина средних лет с аккуратно зачёсанными назад волосами, в которые уже пробивалась седина, его глаза, сверкавшие за очками, смотрели цепко и внимательно. Одет он был в строгий тёмный костюм, подчёркивающий его профессионализм и серьёзность. Войдя, он сдержанно наклонил голову вперед и протянул руку Николаю.