Тени старого мира
Шрифт:
Больше всех на стрельбище торчала Зоя, но лучшие успехи показывала Рина, имевшая опыт общения с винтовками и пистолетами во время жизни с отцом. Дочь армейского офицера, она росла среди оружия и не считала мужчиной того, кто не мог выстрелить во врага. Также она была знакома и с тактикой работы в составе подразделения, и после небольшого экзамена майор Погожин с видимым удовольствием выдал ей АК-39У с базовым для рейда боекомплектом.
Зоя смотрела на подругу с завистью. Ей огнестрел за пределами стрельбища запретили в силу возраста и не вступали ни в какие объяснения. Зато Березкин пообещал
— Руку с ножом нужно всегда держать «заряженной», — сержант показал простое, но при этом молниеносное движение удара, — если ты выпрямишь ее и вытянешь в сторону противника, то сделаешь кисть легкой мишенью и увеличишь время на подготовку атаки. Смотри.
Он ударил из положения, когда рука чуть согнута, а потом еще раз, только с прямой руки. Во втором случае бросок и вправду оказался дольше, так как Березкину сначала пришлось оттянуть клинок в замах и только потом бить.
Зоя увлеченно выхватила из его руки нож и попробовала сама.
— Нет! — Березкин раздраженно шлепнул ее по бедру. — Ноги! Начинают движение всегда ноги! Я же показывал.
— Я так и сделала.
— Нет, ты наклонилась, чтобы ударить.
— А что, не нужно? — Зоя махнула перед собой ножом, показывая, что без наклона никуда не дотянется.
Подошедший почти вплотную Березкин едва уклонился от клинка. В стороне, с трудом сдержав смех, хрюкнул Сурков.
Ранее не водившие дружбы бойцы за прошедшую ночь сильно сблизились, хотя в поединке был и победитель, и проигравший. Но много ли стыда в проигрыше в шахматы? Сурков традиционно плелся в хвосте неофициального шахматного рейтинга, Березкин же время от времени пробивался в первую десятку, а потому исход встречи был предрешен. Сурков и не ответил бы на вызов, если бы не присутствие девушки, непривычное для бойцов гарнизона.
Рина с Зоей, думавшие, что парни всерьез задумали драться, ворвались на место дуэли в назначенное время, минута в минуту. Заранее разъяренные, они были готовые рвать глупых зарвавшихся мужиков на куски, а увидели три шахматных доски, разложенные прямо на полу. Над одной склонились от напряжения снайпер и рукопашник, над двумя другими — четверо их секундантов. На стене мелом была расчерчена таблица, пока еще пустая.
Игроки испуганно обернулись на звук распахнутой двери. Выход из помещения роты после отбоя разрешался только в исключительных случаях, а игра в шахматы вне официальных турниров запрещалась вовсе. Разогнанный интерфейсом интеллект бойцов, за неимением иных развлечений, не редко зацикливался на просчете вариантов развития игры. Выводить «утонувшего» в партии бойца приходилось долго, с трудом, да еще и со временной потерей его для гарнизона.
Появление девушек превратило обычный шахматный поединок в настоящий турнир со зрителями, болельщиками и даже призами. По итогу Сурков выиграл два поцелуя в щеку от Рины, а Березкин — пять от Зои, как главной героини вечера.
— Наклоняться при ударе нужно, — согласился с Зоей сержант, — но первой должна идти нога. Это увеличивает дистанцию, с которой ты можешь достать противника, дает дополнительную опору, позволяет
— Я так и сделала! — упрямо повторила девчонка.
— Нет. Я же смотрел. Ты не шагнула вперед вообще.
— Шагнула!
Сурков снова хрюкнул. Зоя окатила его сжигающим взглядом.
— Сомкнуть строй! — донеслась команда спереди.
— Сомкнуть строй.
— Сомкнуть строй, — передали по колонне бойцы.
Мост уже перешли. Приближались оружейные склады.
Босой чуть ускорил шаг, чтобы догнать Березкина.
— Сержант, послушай. Почему не было инструктажа?
— Мы к теневикам идем. Какой тут инструктаж?
Босой подождал, не разовьет ли сержант как-то свою мысль, но он уже вернулся к разговору с Зоей о ее не желающих идти впереди удара ногах.
— Как хоть они выглядят? Где прячутся? Как атакуют?
Березкин с готовностью обернулся на вопрос, но ответил снова кратко.
— Черт их знает.
— В каком смысле, черт их знает? Вы же постоянно проводите там зачистки?
— Рейды — два раза в неделю. Зачистки каждые полгода, а то и чаще.
— И ни разу их не видели?
— Почему же? Видели.
— И как они выглядят?
— Да черт их знает.
Разговор постепенно заходил в тупик. Босой давно заподозрил, что Березкин над ним издевается. Сержант этого особенно не скрывал. И все же он не врал. Босой использовал навык распознавания обмана, давил прокачанным убеждением, но ответы оставались прежними.
— Они невидимые?
— Почему? Такие видимые, что лучше бы и не видеть.
— Они прячутся в тени?
— Вроде того. Но и на свет выходят тоже.
— И ты их видел?
— Видел пару раз, а как же.
— И как они выглядят?
— Да черт их знает.
Ситуацию усугубляло то, что Кремнев, вопреки обыкновению, не провел вводный инструктаж не только для группы, но и для самого Босого. Только приказал явиться «звену ловчих» к Мосту ко времени выхода группы. Такого прежде не случалось. Дотошный подполковник не ленился по три раза все объяснить, но и проверить, правильно все понято. И вдруг — полное молчание.
Не отставали и остальные Сыны. При вопросах о внешнем виде и тактике теневиков, все начинали нести несусветную чушь. Они их вроде бы видели, а вроде и нет. Рассказать могут многое, но ничего рассказывать не станут, потому что разговор того не стоит.
— Понимаешь, — Березкин сжалился над недоумевающим ловчим, — когда их убьешь, если убьешь, они такие… Плоские и лохматые. Висят обычно под потолком, но могут и в щелочку забиться.
— Почему «если»? Мы же и идем их убивать?
— Идем убивать, конечно, — согласился сержант, — только они ведь трусливые. Спрячется — не найдешь.
Из-за его плеча вынырнуло лицо Зои.
— Это вообще-то мой Березкин, — заявила она категорично, — заведи своего и пользуйся сколько хочешь.
— Второй калибр! — скомандовал Кремнев негромко, когда отряд прошел Мост и систему туннелей после него.
— Второй калибр.
— Второй калибр.
— Второй калибр, — пронеслось по растянувшемуся по коридору строю.
Команду передавали негромко, хотя и этого хватало, чтобы голоса отзывались в дальних уголках переходов.