Тени утренней росы
Шрифт:
— Резать ножом? Думаю, я не смогла бы это сделать, даже если бы жила пять тысяч лет тому назад.
— Пожелать и сделать — совершенно разные вещи, моя дорогая. Да, перерезать мне горло и собрать мою кровь в жертвенный сосуд ты, скорее всего, не смогла бы. Но ты желаешь чего-то такого, и твое желание заслуживает рассмотрения.
— Ну давай, умник, — говорю я с досадой.
— Прежде всего ты должна хорошенько уяснить, что желание это, в сущности, нормальное. Человек есть существо, приносящее жертвы.
— Что за чушь! — Меня уже трясет. — Никогда в жизни я не приносила никаких жертв.
—
— Мое положение не так уж бедственно, если хочешь знать, — перебиваю я в бешенстве. — Получше, чем у многих.
— В таком случае почему ты страдаешь? — Пауза и затем: — Я скажу тебе. Потому что всем, что имеешь, ты обязана кому-то другому — родителям, бывшему мужу. И если сейчас ты ни в чем не нуждаешься, твоей заслуги в этом нет.
Да, чувствую, хлебну я лиха с этим парнем и его заморочками. Дернул же меня черт ответить на его ухаживания…
Исход в страну испытаний — лишь начало долгого и действительно опасного пути завоеваний и озарений инициации. Теперь следует убить дракона и преодолеть множество неожиданных препятствий — снова и снова.
Как и накануне, ночевать он поехал домой. На этот раз я не пыталась его удержать и не задавала лишних вопросов. Даже если он что-то скрывает, меня это не касается. Не замуж ведь я за него собралась. Он всего лишь мужчина на одно лето — такой, каких после него будет не счесть.
8
Десять утра, а в машине уже приходится включать кондиционер. Мы двигаемся по маршруту Рефимно — Спили — Агиа-Галини — Фест. Поворот на Превели остался далеко позади, небольшой городок Спили с его двадцатью четырьмя источниками в виде львиных голов, которые беспрестанно вращают водяную мельницу в лощине, — тоже. Дорожный указатель предупреждает об усилении ветра вблизи селения Криа-Вриси, и вскоре ветер действительно усиливается. Маленькая машинка содрогается и погромыхивает. Относительное спокойствие мне удается сохранять только благодаря тому, что дорога, по которой мы едем, считается лучшей из лучших. На карте она обозначена жирной красной линией и носит горделивое название EXPRESS ROADWAY. Согласна, дорога и впрямь ничего. Редкий случай, когда с ограждением все в порядке. Хотя, конечно, этот ветер…
Слева возвышается легендарная гора Ида, где в одной из пещер почти у самой вершины, по преданию, был рожден Зевс. Не знаю, удастся ли мне добраться до места рождения грозного олимпийца, все-таки вершина горы — Псилорит — находится на высоте 2456 метров над уровнем моря, но мне нравится думать, что в масштабах этого острова, если измерять по прямой, я сейчас не так уж далеко оттуда.
— Если повернуть направо сразу за Криа-Вриси, можно буквально через десять минут оказаться рядом с часовней Агиос-Павлос, — говорит Нейл, даже не глядя на карту. Карты ему не нужны, он излазил Крит вдоль и поперек. — Она стоит на песчаном берегу, почти у самой воды.
— В следующий раз. Или на обратном пути. Иначе мы доберемся до Феста только к полудню и будем таскаться там по самой жаре, как это было в Кноссе.
— Ты как будто исполняешь тяжкую повинность. Таскаться по жаре. Могла бы лежать на пляже.
Возражать нет смысла. К тому же голова моя занята мыслями о прочитанном накануне.
Бог есть лишь надлежащее средство, призванное пробудить спящую принцессу, душу. Жизнь есть ее сон, смерть — пробуждение. Человек, пробуждающий свою собственную душу, сам есть лишь надлежащее средство своего собственного растворения в ничто. Бог, пробуждающий человеческую душу к жизни, тем самым являет собой свою собственную смерть.
Я могла не приехать на Крит. Могла не приехать в монастырь Превели. Могла. И до сих пор оставалась бы в своем Лабиринте.
«А ты готов?» — «Еще нет, но, когда придет время, я буду готов».
Так кто же герой этой сказки — мальчик или девочка? Не меня ли неведомый демон пробовал убедить перейти по горящему мосту?
…«падение» сверхсознания в состояние бессознательности как раз и является смыслом библейского образа грехопадения. Сужение сознания, в силу чего мы видим не источник универсальной силы, а лишь феноменальные формы как отражение этой силы, низвергает сверхсознание в бессознательное и таким образом создает этот мир. Спасение состоит в возвращении к сверхсознанию и вместе с тем в растворении в нем, исчезновении мира. Это и есть великая тема космогонического цикла — мифический образ явления мира, его манифестации и последующего возвращения в неявленное состояние. Равным образом рождение, жизнь и смерть индивида можно рассматривать как погружение в бессознательное и возвращение.
Возвращение?.. Возвращение куда? Туда, откуда мы пришли.
— Агиа-Галини, — сообщает Нейл лениво. — Я могу курить, жестокая женщина? Спасибо. Там находятся две мастерские по изготовлению уникальных изделий из природного стекла.
Но мы не сворачиваем в Агиа-Галини. Мы катим дальше по этой жирной красной дороге, дальше и дальше — к величественному когда-то, а ныне лежащему в руинах Фестскому дворцу.
Я вижу собственными глазами и каждый раз поражаюсь, до чего же южное побережье Крита отличается от северного. На севере расположены все четыре столицы четырех провинций, или номов, и оба международных аэропорта, не считая базу ВВС США в бухте Суда неподалеку от Акротири. На севере — километры насыпных песчаных или галечно-песчаных пляжей, отели всевозможных категорий, стоящие вплотную друг к другу и образующие целые комплексы, целые туристические зоны, где до двенадцати ночи светятся витрины сувенирных лавочек и супермаркетов и круглосуточно снуют туда-сюда автобусы и такси. Немецкая, английская, русская, итальянская речь, зонтики и лежаки на пляжах, прокат автомобилей, таверны — цивилизация во всей красе.
Здесь же, на юге, нет и в помине туристических зон. Так, кое-где, в особо крупных населенных пунктах вроде Плакьяса или Агиа-Галини, мелькнет иной раз вывеска скромного, одиноко стоящего отельчика, но чаще можно увидеть надписи: «Rent room». Песок на пляжах никто не разравнивает, разве что успевают подбирать окурки, а что касается воды, то нигде я не видела лучшей воды, чем в тихих песчаных бухтах Южного Крита.
— Эй, шеф, не зевай, — подталкивает меня Нейл, — впереди поворот на Фест. Вон на ту горку.