Тени забытой шестой
Шрифт:
Сложив руки над головой и извернувшись в немыслимой позе, чтобы избавиться от морской болезни, я вглядывалась в речной туман, скрывающий берег. Демоны есть. Я их видела, я ношу их в себе, словно взрывоопасное сокровище, готовое рвануть в любой момент, стоит мне ослабить узду. Но кто мог похвастаться тем, что лицезрел Единого? Я приняла новую позу, застыв волохатой цаплей на корме и сменив направление мыслетечения. С другой стороны, проявления божественной благодати мне видеть приходилось. Тот же Кысей, этот тихий фанатик, был тому живым примером. Уж чего стоила одна только дурацкая попытка спасения!.. В груди заныло пустотой, и я, потеряв равновесие, шлепнулась на мягкое место. Следом последовал
Я схватилась за перила и встала на ноги, криво ухмыляясь. Кажется, утро перестало быть сонным и скучным. Такую шутку мог отколоть только Единый. Сумасшедшие предки, которым наверное тоже скучно жилось, решили оставить потомкам в наследство придуманного и такого же чокнутого бога. А мы поверили в него и сотворили одно большое, чудовищно большое, да что там… бесконечно большое чудо. Это не бог создает веру, а вера творит бога. Как жаль, что я не додумалась спросить у Искры, что такое вера. Хотя сверхмозглая дура мне бы все равно не ответила. У меня аж ладони зачесались от нетерпения. Если Единый существует благодаря вере людей в него, то можно ли его уничтожить, заставив людей забыть его? А если вместо этого направить веру на что-то другое? Я похолодела. А ведь и в самом деле… Как там квакала Искра? Разум человека изменяет реальность. Но чтобы реальность была устойчивой, представления людей должны совпадать. Пока большая часть людей верит в Единого, существует и Он, и весь наш мир в том виде, к которому мы привыкли. Но если появится безумец, чей разум настолько силен, что сможет изменить представления людей? Если он сможет заразить своим безумием мир и вывернуть его наизнанку?.. Баржа тонула. Ужас охватил меня. Я не умела плавать, зато могла утопить весь мир в своем безумии.
— Ваша святость!.. Очнитесь!..
Кто-то давил мне на грудь и вдувал воздух сквозь плотно сомкнутые губы. Я оттолкнула своего спасителя и перевернулась на бок, откашливаясь речной водой. Ваша святость!.. Теперь я знала, что Единый существовал, но больше в него не верила. Знать, но не верить. Что может быть хуже? Знание, отрицающее божественное начало, расползалось подобно дыре в кружеве бытия, ниточка за ниточкой. Наверное, это и есть перерождение. Реальность превратится в безобразные лохмотья, а я стану… новым Единым. Я не выдержала и хрюкнула-икнула смехом. Помощник капитана опасливо отпрянул:
— Ваша святость, вы как?.. Насилу откачали…
Я согнулась пополам в истерическом хохоте. Нашли кого спасать!..
Славный город Льем раскинулся над морем, угнездившись домами и улочками прямо на скалах. Дымнай катил свои волны стремительно, однако его русло уходило в толщу горных пород, шумя водами где-то под городом и изрыгаясь в море под чутким надзором жителей. Неприступный с моря, ощетинившийся высоченной крепостной стеной с суши, Льем был городом-мечтой, олицетворением свободы духа, а поэтому здесь не жаловали Святой Престол. В придорожной таверне белобрысый очкарик-инквизитор Лючиано превратился в одноглазого моряка Хаврона.
Грязно-серая повязка на глазу, косынка на волосах, завязанная на пиратский манер, выпяченная вперед челюсть и нордаримский говорок сразу же выдавали во мне северного морского волка, одного из многих, которые стекались в Льем в поисках удачи.
Я шла по набережной, щурясь от яркого солнца и его бликов на воде. Близость моря всегда меня нервировала, но сейчас она сделалась невыносимой. Обманчивое спокойствие морской глади раздражало, как и резкие крики чаек, людской гомон, поскрипывания кораблей на причале, толкотня. Я ускорила шаг, на секунду вдруг
Антон был в черном, потерянный и несчастный. Очевидно, известия о моей безвременной кончине уже достигли Льема. Но я до сих пор не знала, что случилось с завещанием. Если этот подлючий деятель Кысей успел его перехватить, то за жизнь брата и ломаного гроша не дадут.
— Анжи, давай поднимемся к Лавандовой площади?.. — предложила Юля, останавливаясь возле уходящей вверх улочки.
Он резко мотнул головой.
— Нет.
— Но почему?.. Там такой чудесный аромат…
— Именно поэтому!.. — судорожно сглотнул он. — Любимый запах Хриз…
Я скривилась. Не любимый, а самый дешевый и стойкий, чтобы отбить ту вонь, которая сопровождала нас в путешествиях.
Юля погладила его по руке.
— Прости, Анжи… Я не знала, не подумала… Давай тогда просто выйдем в море на бригантине?
Антон ничего ей не ответил, выглядывая что-то в безбрежной морской дали.
— Анжи?..
— Нет. Тебе нельзя.
— Но почему?.. Я прекрасно себя чувствую! А тебе тоже надо отвлечься и…
— Нет, — он подхватил ее под руку. — Пошли. И никаких тайных вылазок на верфь, поняла? Без тебя обойдутся.
— Но…
— Лекарь сказал — не волноваться!
— А я и не волнуюсь!.. Ну Анжи!..
Он потащил свое пузатое сокровище прочь, торопливо, как будто бежал от кого-то. И я знала, от кого. Орден когниматов очень не любил терять обещанную прибыль, и несчастное выражение на лице отца Васуария было тому ярким подтверждением.
Я сплюнула на землю, грязно выругалась и пошатывающейся походкой направилась к церковнику. Но он меня не видел. Опустив взгляд в пол, казначей торопливо шагал по улице вместе с Джемми Вислоухим. Последний вполголоса что-то говорил, а отец Васуарий молча слушал, изредка вставляя оправдания. До меня долетали обрывки фраз.
— Кинули нас!.. Убытки… кто… возмещать?..
— Но золото… ее брат знает!..
— И где?.. Где, я вас спрашиваю?..
— Наследство… Тиффано… обещал!..
— Нашли кому верить!..
Тут я с Джемми Вислоухим была согласна. Верить Кысею Тиффано не стоило ни при каких обстоятельствах. Я поправила повязку на глазу и в два шага догнала когниматов, вклинившись между ними и обняв их за плечи развязным жестом.
— Ну что, братцы-котики, не ждали?.. — ласково пропела я у них над ухом.
Мы сидели в кабинете Вислоухого, верховного подскарбия ордена и самого ловкого малого на всем Солнечном берегу. Когниматы были единственной церковной властью в Льеме, да если так подумать, то пожалуй вообще единственной властью в городе, которая хоть что-то из себя представляла. Осторожный и дальновидный орден избрал Льем в качестве своей столицы, поэтому надо ли говорить, что его обитель по роскоши убранства ничуть не уступала резиденции Папы и, кстати говоря, превосходила ее по защищенности. Еще бы, ведь в свое время, когда я попыталась разузнать о здешней сокровищнице, только разузнать!.. как на следующий день ко мне пожаловали молчаливые братья ордена. И кормить бы мне рыб где-нибудь между Базрой и Керекешем, если бы не имя магистра Солмира… Мара старика так давно не появлялась, что я почти забыла про нее. А сейчас вредный старикашка сидел с нами за столом, между казначеем и Вислоухим. Последняя из моих постоянных мар…