Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
Тео остановился. Муди раздражал его последние дни больше, чем пугал; когда он применял к его сокурсникам Империус для «тренировки сознания», он даже не стал трогать ни Нотта, ни Пайка, однако несколько десятков минут измывался над Крэббом и несчастной Буллстроуд. Это было неприятно, а Муди не скрывал своего наслаждения, заставляя слизеринцев проделывать всякую ерунду.
— Потому что, профессор, сэр, Британия в кризисе, начиная с последнего гоблинского восстания. Никаких денег в займ — ведь гоблины снова захотят, чтобы их возвращали! Нет денег — нет возможности к развитию! Нет развития — нет места для новых
Закончив свою гневную тираду, Нотт поправил шарф и зашагал вперёд. Ему даже показалось, что где-то рядом восторженно кто-то хлопал — но никаких людей, кроме дожидавшегося его скучавшего Забини, рядом не было.
Ему вдруг подумалось, что за действиями консерваторов, поддержавших Волдеморта, тоже стоял экономический расчёт. Избавься они от магглорождённых и полукровок, занявших некоторые ниши, эти ниши могли бы перейти к чистокровным. Однако едва ли всё было так, как задумывалось, если Тёмный лорд в итоге стал чудовищем, пугавшем всех, даже своих же сторонников.
Уже поднимаясь по крыльцу замка, Нотт обернулся назад. Муди, который по идее должен был бы идти за ними, нигде не было.
— Ты кого ищешь?
— Шизоглаза.
— Так он же ушёл к озеру, — хмыкнул Блейз. — У него сегодня вообще уроков ни с кем нет.
— А ты, типа знаешь расписания преподов?
— Трейси составляет расписание патрулей, чтобы знать, когда ходить в ванну старост.
— Она же больше не общается с компанией Грэхэма. И вообще, у тебя-то оно откуда?
Блейз покраснел и ничего не ответил.
Глава 47
День второго испытания пришёл неожиданно. Утром воскресенья, двадцать третьего февраля, директор объявил, что уже на следующий день оно должно было состояться и отменил понедельничные занятия. Это было неожиданно для многих, кто погрузился в учёбу и обсуждения скандалов в прессе.
— А почему вообще иностранцы, ну, не уезжают между испытаниями? — спросил Пакстон у Нотта в гостиной факультета в тот же день. Мальчик явно занимался какими-то дурачествами и простыл, так как из его ушей и в помещении продолжали изредка вырываться клубы дыма. Тео, читавший по совету Невилла после отработки у Спраут пособие по технике безопасности с разными видами удобрений, которое они проходили на втором курсе, отвлекшись, задумался.
— Вообще — не знаю. Может, это потому, что они тоже участники Турнира, раз кидали свои имена в кубок, — предположил он. — Это же ритуал тоже своего рода. К тому же, ты сам видел, как те забияки из Дурмстранга после первого этапа свалили уже на следующий день.
Пакстон кивнул. Первокурсники — в основном мальчишки — Хогвартса ещё в ноябре после праздничного пира во внутреннем дворике устроили безобразную драку с младшекурсниками Дурмстранга без применения магии. Руководство обеих школ как-то это замяло, однако Муди несколько недель ещё заставлял по слухам мальчишек упражняться на отработках физическим трудом. Это прошло совершенно мимо Теодора и его компании (хотя Бут, как оказалось, знал), и лишь когда Филч на его собственной отработке заглянувший к Спраут предложил ей заставить Нотта тоже отжиматься, он узнал вообще
— Ну да! Вот я потому и спрашиваю. Чего эти-то не уплывут вместе с кораблём своим и каретой, пока не придёт следующее испытание.
Теодор пожал плечами и вернулся к книге.
В спальне его дожидалось так и не прочитанные за завтраком письма, которые он получил из МАКУСА. Их принёс горделивый белоголовый орёл, который сожрал несколько баварских сосисок, когда письма были отвязаны от его ноги. Это вызвало недовольство соседей по столу, и Тео был вынужден прогонять алчную птицу, а не читать корреспонденцию.
— Нотт, ты завтра пойдёшь на эту глупость?
— О чём ты, Пайк?
— Ну, испытание на озере. Глупость же. Там даже льда уже нет, только чёрная вода. Сегодня мы с Драко ходили смотреть трибуны — всего две и втрое меньше, явно будет не интересно.
— Не знаю, — протянул Тео. — Я не уверен, что именно нам будут показывать, но на трибуну пойду, посмотрю начало, по крайней мере.
— Ну и зря, лучше бы с нами в дурака сыграл, — фыркнул Пайк.
Он заделался лучшим игроком в подрывного дурака на факультете и регулярно обыгрывал как на желания, так и без ставок всех, кто рисковал бросить ему вызов. За несколько недель, впрочем, это привело к тому, что играть ему стало не с кем даже из компании: Малфой не играл изначально, Гойл проигрывать устал, а про остальных четверокурсников и говорить не приходилось.
Тем не менее, слова Пайка посеяли зерно сомнений у Теодора. Он мог бы, коли уж отменились дневные занятия, приступить к прочтению сокращённого перевода французской монографии «Экономический уклад Западной Европы в магическом сообществе» Антуана Жака Дебюсси, которую ему посоветовала смотрительница Пинс ещё в начале зимы. Переводила она эту книгу самостоятельно, перевод был в трёх экземплярах, и Теодор уже невозможно долго откладывал ознакомление.
Раздеваясь, прежде, чем пойти в душ, Тео обратил внимание на то, какую кучу вещей оставили Забини с одной и Гойл с другой стороны на своих кроватях.
— Чего, тоже не понимаешь, почему британцы такие грязнули? — фыркнул Пайк. Он-то уже лежал на постели в пижаме с какой-то приключенческой книгой, но вместо того, чтобы читать, следил за Ноттом.
— Ты че за мной подсматриваешь, — фыркнул Теодор.
— Да пытаюсь понять, как ты не мёрзнешь спать без пижамы! Зельем что ли обтираешься согревающим.
— Я просто привык, — он пожал плечами. В детстве, в самую холодную зиму, пока отец не договорился с кем-то и не провёл в дом маггловские трубы, они оба жутко мёрзли по ночам. Тео тогда перебрался на диван в гостиной рядом с камином, и тихо, чтобы отец не слышал, плакал, глядя на языки пламени. — Да и в Хогвартсе по ночам тепло.
— Безумцы, — фыркнул Пайк. — Вы с Гойлом оба безумцы. Холодно, как на Аляске!
Теодор аккуратно сложил свои вещи и убрал их на свои полки их общего с Блейзом шкафа. Полки Блейза светились так, как будто бы вещи туда убирали эльфы — и это, вероятно, было правдой.
— А у тебя нет домовика, да, Нотт?
— Неинтересная книжка, Питер?
— Скучная невозможно. Как вы вообще этого Киплинга читаете?
— По-моему у него всё интересно написано, — фыркнул Теодор, набрасывая на плечо полотенце, в которое было завернуто новое бельё.