Тео. Теодор. Мистер Нотт

Hashirama Senju

— Я думал, чистокровные считают, что кровь это не вода, — протянул Томас.

— Судя по тому, что я слышал, у нас так и считают, — насупился Гэмп. — Это на Слизерине они занимаются человеконенавистничеством.

— Просто исконно Тёмные рода, типа Блэков или Монтегю, всегда состояли из эгоистов, которые тряслись за свой социальный статус, — менторским тоном пояснил Нотт. — Вон, посмотрите на Уизли, которые ещё в прошлом веке учились и на Слизерине, а не исключительно на Гриффиндоре. Они и сейчас эгоисты, каждый второй, если не первый!

Ребята

рассмеялись. Неприязнь Тео к Уизли (кроме одной) была им хорошо известна. Когда на передовице Ежедневного пророка была выпущена хвалебная статья про семейство Уизли, которое посетило Египет, выиграв Министерскую лотерею (Тео тут же подумал, что розыгрыш был весьма волшебным и не независимым от Дамблдора), всем тут же стало ясно, кто именно был любимым ребёнком Уизли — высокий красавец с серьгой в ухе в центре кадра был объектом родительской любви, а остальные сыновья, особенно Рональд, и вовсе как будто не замечались отцом и матерью.

Конечно, колдография не передавала реальные эмоции, а мистера и миссис Уизли Теодор видел лишь мельком несколько раз в жизни, но ему хотелось верить именно в такую картину мира.

— Так а почему ты думаешь, — продолжил развивать тему Томас, когда друзья вышли из Гайд-парка к какой-то арке. — О, это Арка Веллингтона. Дальше там резиденция Королевы Елизаветы, Букенгемский дворец. Почему думаешь, что сквибы не помогают друг другу, а им не помогают их родственники? Вон, взять этого вашего Яксли.

— Букенгемы, кстати, это магические аристократы середины шестнадцатого века, один из них даже в маггловских войнах поучаствовал. Яксли — чиновник министерства, хоть и из старой гэльской семьи. В Уэльсе и Шотландии всё иначе, не могу сказать наверняка, но, вон, тот же Симус в Ирландии рассказывал, что там лепреконы женятся на вейлах и живут бок-о-бок с волшебниками. В Англии это было бы недопустимо.

— К тому же Яксли оплатил своему племяннику маггловское образование, — поддакнул Дину Артур. — И подарил место для мастерской.

Ребята прошли Грин-парк и вышли к Букенгемскому дворцу. Воскресный день и толпы туристов не располагали к тому, чтобы продираться ближе, чтобы посмотреть на каких-то гвардейцев, о которых рассказал Дин, и они зашагали дальше, к Вестминстеру.

— Ага, а Захария ещё рассказывал, что у его тётки приятельница своего сына-сквиба, единственного наследника, обручила с какой-то бедной волшебницей и хочет, чтобы их дети унаследовали её состояние.

— Я могу лишь сказать, что читал истории, как Гонтов сажали в Азкабан в прошлом веке каждые десять лет, что те сжигали детей-сквибов, своих и чужих, в чудовищных ритуалах приращения магической силы, — фыркнул Нотт. — Я это к тому, что чистокровные традиции не дают единого представления на проблему сквибов. Это и есть Биг-Бен?

Башня на берегу реки с огромными часами, «настоящий символ Британии», как горделиво заметили проходивший мимо мужчина, что вёл за собой группу туристов откуда-то из Европы, судя по говору.

Теодор оставил свои мысли при себе. Конечно, Биг-Бен и в целом

центр Лондона внушали, но по меркам магического мира это было сущей ерундой. Хогвартс и даже замок в Дувре были ближе его мироощущению.

Подумав об этом, Теодор поймал себя на мысли, что ему, как чистокровному магу, действительно проще себя ассоциировать с высоким, поздним Средневековьем или ранним Новым временем. Он читал, что в начале девятнадцатого века, после войн в Европе против Наполеона, ставшего лидером магов и магглов во Франции, британские колдуны начали исследовать мозги магглов, чтобы понять, почему те развиваются, когда маги «стагнируют», что бы это не значило. Глядя вокруг, он согласился с теми магами.

Эту мысль стоило обдумать отдельно.

Ребята, болтая о том, что квиддичная сборная Уэльса не смогла собраться из-за противоречий между игроками отдельных клубов (Пророк всю неделю смаковал этот конфликт, завершившийся отравлением загонщика ловцом), затащили Тео снова в подземку. Теперь ехать было недалеко, и вскоре они вновь поднялись на белый свет.

Дырявый котёл оказался местечком, тоже берущим свои корни в раннем Новом времени. Узкие бревенчатые своды, полумрак, покрытые свечным нагаром потолки… общая немытость и неухоженность, чесночная вонь и грохот звуков, всё это навевало мысль о том, что заведение отстало от окружающего маггловского мира на добрые сотни лет.

Пройдя мимо оживлённо обсуждающего что-то с престарелым магом в ночном колпаке и штанах с подтяжками поверх мантии бармена, они вышли на задний двор мимо уборных, где кому-то явно было нехорошо.

— И что это за стена? — хмыкнул Теодор. — Вот этот кирпич, да? — он дотронулся пальцем до кирпича, явно обладающего особым значением в ряду прочих. Рунная цепочка, светящаяся неярким светом серебристой магии, разошлась в тот же миг по остальной кладке, запуская реакцию чар — и через считанные секунды перед ними образовался проход.

— Вообще-то, — буркнул Артур с палочкой в руке, — его надо палочкой касаться, а не пальцем.

Ребята рассмеялись.

— Так что, вы хотите теперь к Яксли отправиться? — спросил Тео. На часах было два часа дня. — Я бы не отказался перекусить.

Вариантов перекуса в Косом было несколько, и на этот раз ребята выбрали кафе «Вальпургиева ночь», что было в тупике за магазином Олливандера. Почему-то на улицах было несколько больше авроров, чем обычно, а на витрины заведений несколько усталых магов заклинаниями клеили какие-то листовки.

— Что это здесь написано?

Тео подошёл к витрине «Всё для квиддича». На самой витрине располагалась новая модель метлы, «Молния от Нимбуса и Кармедии» с пометкой «невероятная модель к Чемпионату мира 1994», а прямо рядом с названием метлы снаружи приклеили объявление.

«ВНИМАНИЕ!

Министерство Магии информирует.

ВОЛШЕБНИКИ И ВОЛШЕБНИЦЫ, ИЗ ТЮРЬМЫ АЗКАБАН СБЕЖАЛ ОПАСНЕЙШИЙ ПРЕСТУПНИК, СИРИУС ОРИОН БЛЭК ТРЕТИЙ. КАЖДЫЙ, КОМУ ИЗВЕСТНО О ЕГО МЕСТОНАХОЖДЕНИИ, ДОЛЖЕН НЕМЕДЛЕННО ВЫЗВАТЬ АВРОРОВ».