Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
За десертом зашёл разговор об отличии подходов в обучении в Хогвартсе и Дурмстранге. Оказалось, что Дурмстранг, в отличие от Хогвартса, был школой не для двух народов, говорящих на английском (что, впрочем, было не совсем верно — в Хогвартсе учились и колониальные маги, как поучительно говорила когда-то Грейнджер про сестёр Патил), а для большей половины Европы. Все скандинавы, объединённые в магическое шведско-датское королевство, где формально правила маггловская династия Глюксбургов, германцы (особенно та из них консервативная часть, что не признавала поражения в Великих войнах), прибалты, пруссы и славяне —
Обучение было представлено там не отдельными факультетами, на которые формально подразделялись потоки студентов, как в Хогвартсе, где всё отличие было лишь в эмблемах, а на общины, сгруппированные по языку. В зависимости от предрасположенности семьи и культуры, откуда происходили студенты, школа строила учебные планы, развивая именно такой набор умений и навыков.
Звучало очень интригующе — колдунов, которые не относились к романской группе, обучали колдовать своими посохами (в основном славян), хотя как факультатив они обучались и палочковому колдовству. Тёмных искусств с точки зрения руководства школы не существовало, она, в отличие от Хогвартса, была подчинена какой-либо общности магов лишь формально (русской, с которой чуть меньше века не поддерживала отношений), и потому это место считалось элитарным учебным заведением.
— И никаких грязнокровок, — «Джеральд! Следи за языком!», — и тем более сквибов, как в Шармбаттоне! Лучшая школа Европы, не иначе!
Такое мнение, послушав слова Джеральда, Теодор бы не стал разделять, но с выпускниками Дурмстранга он без подготовки не хотел бы встречаться на поле боя. После упоминания сквибов маленький Ронни дёрнулся, как от пощёчины, и Нотт как бы между делом поведал, без лиц, историю Джереми Яксли, закончившего Оксфорд сквиба. Из уважаемой семьи! Это привело младшего мальчика в абсолютный восторг, он даже слушал с приоткрытым ртом, а когда Тео закончил, его родители переглянулись меж собой.
Наконец, лишь вернувшись домой, в Нотт-холл, Теодор понял, что продешевил. Ему с его уровнем потребления, обсусловленным годами паразитирования, как бы не было это болезненно признавать, на маггловских продуктах пятнадцать процентов показались едва ли не наглостью, тогда как Малфои втроём (ли?) жили на широкую ногу, обирая своих вассалов на кратно большие суммы.
Впрочем, он как-то уже привык, что слизеринство — это не о том, чтобы быть ублюдком, что бы не говорили на эмоциях гриффы, а о том, как решать проблемы хитростью, оставаясь человеком. «Сто великих слизеринцев» не давали соврать.
Глава 38
До самой второй декады августа Тео отдыхал. Вместе с друзьями в расширенном составе — вшестером, с Колином, Симусом и Невиллом, — они выбирались купаться в Дувр, отмечали дни рождения сначала Артура (которому Теодор подарил самоучитель по созданию комиксов, которыми тот, не особо афишируя, заинтересовался), а потом и Невилла — тому достался скидочный талон на удобрение из переработанных бубонтюберов (от Тюберов соответственно), специфическая вещь, которую он воспринял с радостным рёвом.
В начале августа ребята по приглашению Симуса на маггловском транспорте
Стадион, на котором почти пятнадцать дней должно было играться по два матча, впечатлял своими размерами. Огромное пространство, отведённое для проживания гостей чемпионата, выравненное и поделенное на отсечённые колышками квадраты, впечатляло тем, сколько гостей планировала принять Британия.
— Конечно, многие маги не задержатся здесь до конца чемпионата, особенно если их команды вылетят, — с важным видом рассуждал Финнеган, пока его мать сопровождала их до места, где должны были расположиться палатки ирландских болельщиков, — но мы-то уверены в победе нашей сборной! Мисс О’Хара даже сделала ставку в официальном тотализаторе Гринготтса.
— Симми, не раскрывай все секреты наших соседей, — потрепала сына миссис Финнеган.
Наконец, они добрались до места.
— Не близко, но и не далеко, — рассудил Симус. — Лучше, чем у болгар с их Крамом, — скривился он.
Пресса сходилась во мнении с доморощенными экспертами, что Виктор Крам, молодая звезда болгарской сборной, мог перевернуть собственно игру для этой сборной. Некоторые даже предполагали, что Болгария могла обыграть в полуфинале МАКУСА и выйти в финал — но это было сомнительно. Впрочем, Тео соглашался со всеми мыслями Джинни, которым ему нечего было возразить — квиддич был именно такой темой.
Девятого августа Изольда Нотт прислала письмо уже из Парижа.
«Дорогой кузен!
Мы с родителями и Айми прибыли во Францию. Пароход, на котором мы добрались до Бреста, поражает своими размерами — я не могу поверить, что магглы создают такие грандиозные вещи. Ты писал, что не посещаешь маггловедение в Хогвартсе, но часто бываешь в мире магглов на каникулах — если другие их технологии столь же эффектны, я сделаю всё, чтобы сбежать от родителей хотя бы на день и предаться развлечениям в мире простецов.
Париж мне не понравился. Я никогда не любила французский, а моя заклятая противница в Ильвермони как раз из Луизианы. Их язык полон изящных ругательств, которыми они покрывают нас с ног до головы. Оказалось к тому же, что купленный отцом у индуса (не индейца!) артефакт-переводчик не работает в вашем полушарии. Это для меня откровение. Хотя отцу удаётся колдовать ничуть не хуже, чем дома, мама действительно отмечает, что земля Европы ощущается иначе. Студентам Ильвермони летом колдовать нельзя, и отец запер мою палочку дома, поэтому проверить я не могу.
Завтра мы посетим Лувр в ночную экспозицию и другие достопримечательности Франции. Предвкушаю, что там будет ещё больше негров, чем в хранимой Богом Америке, и чванливых поляков. Я, конечно, полячка по матери, но не могу представить, как тутэйшие поляки будут себя вести, если не чванливо.
Прости, я снова ударилась в описание своих мыслей. Предлагаю через три дня, когда мы порталом пересечём ваш пролив, встретиться в Дувре, у нас там забронирована гостиница до семнадцатого числа. Отец не хочет оставаться в Британии дольше, чем на неделю, потому что считает, что слава нашего с тобой предка до сих пор вредит репутации семьи. Я бы хотела остаться там подольше.