Теодор и Бланш
Шрифт:
— А вы… флиртовали?
— Чуть-чуть, — он грустно дернул уголком рта. — Но большей частью я пытался выразить свои чувства. Поверьте, они какие-то странные, они внове для меня! Но, похоже, таким, как я, даже комплименты говорить непозволительно. Как вы вообще выносите меня? Я, такое чучело, порчу своей мордой всю вашу миловидность! Знаете, Бланш, скажу честно: будь у меня прежняя внешность, я не позволил бы себе общаться с вами. А вам — со мной…
— Красоту нельзя портить миловидностью? — быстро спросила Бланш, в упор глядя на него.
— Верно.
— Я так не считаю!
— К счастью для меня, — Тед улыбнулся. — Так вы пойдете со мной?
Она некоторое время молчала, колеблясь, а потом решительно кивнула.
— Хорошо.
Они сделали несколько шагов к выходу из трапезной, и Бланш остановилась.
— Милорд, я хотела вас спросить…
— Спрашивайте, Бланш.
— Вы не обидитесь?
— Я боюсь, что вы на меня обиделись.
Бланш глубоко вздохнула, собираясь с духом, и выпалила:
— Правда ли то, что вы можете ползать по отвесным стенам, как настоящие вампиры?
— Как-то раз я пробовал и у меня получилось… А что?
Герцог задумчиво взглянул на свои ногти: длинные, заостренные, мертвенно-бледные и крепкие — воистину, когти ламии!
— Покажите мне…
Он странно на нее посмотрел.
— Бланш, когда я так пополз, я сделал это в порыве отчаяния, когда мне была безразлична моя жизнь… Теперь… я не жажду сорваться вниз. Но, — поспешно добавил он, — если это доставит вам удовольствие, я могу проползти с этажа на этаж. Правда, после этого ногти очень болят: я же не настоящий вампир, у которого нет болевых ощущений.
— Удовольствие увидеть, как вы сорветесь? Да за кого вы меня принимаете? — тут же пошла на попятную девушка. — Нет-нет… Но, милорд, я правда не хочу в оранжерею. Ваша светлость, отпустите меня к Маргерит…
Герцог вздохнул.
— Что ж… Насильно удерживать — глупо. Идите, Бланш. Хотя прежде женщины не думали оставлять меня, — с горькой иронией добавил он, обращаясь скорее к себе. — Они думали, как меня удержать. Но вы так отличаетесь от них!.. Вы заставляете думать меня, как удержать вас, и… нисколько не обращаете внимания на мою внешность.
— Мне кажется, это вы слишком много обращаете на нее внимания.
— Бланш, могу я надеяться, что вы составите мне компанию за полдником?
— А Марш?
— Она не полдничает.
— Хорошо!
— Приносите чай в мой кабинет. Вы знаете, где это?
Бланш усмехнулась.
— О, конечно! Забыть трудно…
— О чем вы?
— Да так, милорд! Ни о чем. До полдника, милорд.
— До полдника, Бланш… — нежно ответил он, провожая ее глазами, полными лиричной задумчивости. «Какая девушка!» — мысленно восклицал герцог.
Он направился в фехтовальный зал, где с азартом провел несколько тренировочных боев с невидимым соперником, не без удовольствия отметив, насколько нормально проведенные ночи улучшили его реакцию, выдержку и глазомер. Конечно, устоять против колдовского оружия было невозможно, но сейчас герцогу удавалось продержаться минут сорок, прежде чем он получал
Тед усмехнулся, вытирая пот со лба. Если в пятнадцать лет он считался не только первым красавцем королевства, но и первой шпагой — и не мог выдержать бой в заколдованном замке больше пяти секунд, — то кем же его сочли бы теперь, с его нынешним умением? Колдуном уж точно…
От этой мысли совершенно детский восторг охватил его, словно Теодор не был уже пленником. Казалось, он забыл и о заклятье, висевшем над ним…
Его светлость едва дождался полдника!
В кабинете совсем ничего не изменилось. Тед опустил шторы, скрывшие серую мерзость за окнами, зажег свечи в известном светильнике — и их трепетный живой огонь словно воскресил в небольшой комнате уют прежних дней, мирно отразился в стеклах книжных шкафов и в золоте тиснения книг.
Дверь скрипнула, и вошла Бланш, неся на подносе чайный сервиз. Замок мягко щелкнул.
Теодор уселся на краешек стола, оставив стул своей гостье. Несколько минут прошло в легком доверительном молчании: оба наслаждались теплом и ароматом темного напитка.
— Маргерит на меня дуется, — наконец сообщила девушка, крутя чашку на блюдце. — И явно составила о моем поведении свое мнение.
Тед рассмеялся, небрежно отмахнувшись.
— Ну, пусть это мнение при ней и остается. Я не встречал еще девушки более чистой, чем вы… — Он забрал опустевшую чашку у Бланш и отставил вместе со своей на край стола. — У этой старой курицы все мозги жиром заплыли!
Бланш укоризненно покачала головой.
— Милорд, напрасно вы так. Она же любит вас и осталась здесь ради вас…
— Я ее не просил, — сразу замкнулся Теодор.
— Тем более! И ведь дыма без огня не бывает. Разве ее опасения так уж беспочвенны?
— Сейчас — да! Она очень меня переоценивает, если думает, что таким я решусь соблазнять… и кого? Девушку, подарившую мне надежду… Нет, я подлец, но не настолько же! Хорошенького же она обо мне мнения!.. И вы хотите, чтобы я на нее не обижался? Между нами говоря, если б даже ко мне вернулась моя красота, теперь я раз триста бы подумал, прежде чем обмануть женщину!
— Вы были такой сердцеед? — недоверчиво улыбнулась Бланш.
— Хуже! — он опустил голову. И тихо сказал: — Знаете, последние года два я часто думаю, что получил по заслугам… Даже не за Маршбанкс! За всех, что были до нее и могли быть после…
— Полно, вы хотите уверить меня, что вы негодяй!
Теодор вздрогнул и изумленно поднял голову.
— А… разве по мне не видно?
— Нет! Ваши поступки уверяют меня в обратном. Может, вы были когда-то негодяем, не знаю! И тогда эта внешность, конечно, соответствовала вашему внутреннему облику. Но сейчас, мне кажется, вы вновь достойны вашей исчезнувшей красоты…