Теория Игры
Шрифт:
Полковник жестом предложил Никите отойти в сторону.
— Ну, для начала, у меня к тебе огромное спасибо. — Полковник достал из-за пазухи свёрток, и когда развернул, в его руках оказался длинный, двадцатисантиметровый кинжал, в серебряных ножнах с плоским ромбовидным клинком, и удобной длинной рукоятью. — Тут дарственная табличка, и вот тебе удостоверение, на право переноски, и хранения. На поясе носить не сможешь, но в сумке — запросто.
— Вот за это, прям, огромное спасибо. — Никита с удовольствием взялся за плотную нескользящую
— Остальное чуть позже. И это вот, только успели. Но у меня к тебе огромная просьба. Ты не посмотришь наших ребят, кто попал под зелёную слизь? Я понимаю, что шансов как бы нет, они давно лежат, но вдруг…
— Поехали. — Никита кивнул, когда к ним подошёл один из самых возрастных учеников Штурмина — Константин Егорович, называемого всеми в Академии просто Егорыч.
— Никита. У тебя всё в порядке? — Константин строго посмотрел на стоявшего рядом полковника.
— А вы, простите… — Начал Батин.
— Комитет государственной безопасности, второе управление, полковник Заслонов. — Егорыч вытащил из нагрудного кармана пиджака удостоверение.
— Спецотдел, полковник Батин. — Седой тоже показал свой документ. — Вот подарил Никите от всех нас, и прошу его ещё кое в чём помочь.
Константин Егорович вопросительно посмотрел на Никиту, и увидев, как тот кивнул, тоже кивнул коллеге.
— Прошу принять во внимание, что Никита Анатольевич, состоит в Особом Списке, и за его судьбой следят не только у нас, но и ещё в паре непростых учреждений.
— Доставлю домой в целости и сохранности. — Полковники пожали руки и Никита уже через несколько минут, ехал на тяжёлой Волге 24–24 по московским улицам.
— Все наши предупреждены. — Полковник, сидевший на переднем сидении перегнулся через кресло, обращаясь к Никите. — Никаких вопросов, и никаких разговоров. Подразделение сверхсекретное, и твой визит я согласовывал у самого Председателя КГБ. Ну и кроме того, тебе, как я полагаю, тоже не хочется делиться секретами…
— Да, товарищ полковник. — Никита кивнул.
База Спецотдела, располагалась в ближнем пригороде рядом с посёлком Мосрентген, чуть в отдалении, окруженная двумя рядами колючей проволоки, бетонными стенами с караульными вышками, и сложной электронной системой контроля периметра.
Машина въехала через первые ворота, остановилась, и Батин показал свои документы, затем документы Никиты, и разрешение на посещение, и только потом, раскрылись вторые ворота, пропуская их внутрь войсковой части.
Машина сразу свернула в сторону медсанчасти, и проехав ещё одни ворота и поплутав по дорожкам между одинаковых двухэтажных корпусов, остановилась.
— Второй корпус госпиталя. — Пояснил полковник, и кивнул вышедшему им навстречу мужчине в белом халате. — Николай Степанович, вот, представляю вам приглашённого специалиста.
— Товарищ полковник, я уже….
— Помолчи, Коля. — Негромко бросил полковник. — Если это поможет нашим
Медик поник, и махнул рукой.
— Идём.
Около десятка мужчин и женщин, лежали в просторной палате, на медицинских лежанках, окутанные капельницами и диагностическими приборами.
— Нам выйти? — Спокойно спросил полковник.
— Да, чего уж там. — Никита пожал плечами, подошёл к тому что ближе и коснулся руками головы.
Заражение нанокомплексом шагран. Рекомендуется использование магемы «тал игрин олсо» Внимание есть риск частичного повреждения двигательных и когнитивных функций.
— Может остаться инвалидом. — Озвучил Никита вердикт импланта.
— Лечи. — Полковник рубанул ладонью. А то он в таком виде уже два года.
— Да. — Никита начал прорисовывать сложный узор магемы, как никогда внимательно следя за точностью линий, а когда проверил несколько раз, стал заполнять энергией чувствуя, как противно становится внутри от быстро тающего резерва. Едва удержавшись от рвотных позывов, он закончил насыщение и узор мягко опустился на человека, накрыв его полностью.
Никита отошёл от кровати, и почти упал на табуретку.
— Нужно подождать немного. Заражение слишком сильное. Но пока вложенный заряд не отработает, прикасаться не рекомендую. Всё может улететь вкривь и вкось. Никита глянул на наручные часы. — Я тоже посижу, соберусь. А то много сил потратил.
— Может тебе чаю горячего? — Полковник бросил взгляд на начальника госпиталя, но тот не отрываясь смотрел на оживающие показатели активности головного мозга, кровообращения и общего тонуса.
— Да, ебать меня кочергой, работает ведь! — Он ошалело посмотрел на Никиту, а затем перевёл взгляд на полковника. — Тащ полковник… это… работает! Да сейчас я его уже сам вытащу!
— Не суйся, тебе же парень сказал. — Спокойно ответил полковник, хотя у самого на душе до последнего «скребли кошки». В спецотделе служило совсем немного людей. Списочный состав едва ли набирался на батальон, но каждый представлял собой уникального специалиста. Рукопашник, инженер, сапёр, и ещё десятки других специальностей у одного человека. Такой офицер в бою стоил десяти спецназовцев, и потеря его — невосполнима.
Когда Батин пошёл с рапортом Нади к генералу, они долго сидели, обдумывая все возможные шаги, и на следующий день потянули за многие ниточки, чтобы к этому вечеру, организовать визит парня в часть, и наградное оружие. Но когда Слава Савельев, один из самых первых пострадавших стал оживать, он едва не расплакался, но зажав эмоции в тиски воли, стал раздавать команды, и через десять минут перед Никитой стоял поднос с чаем, и бутербродами из чёрной и красной икры, красной рыбы, и прочих деликатесов.