Теперь командовать буду я

Семакова Татьяна

– Службу Семен Викторович не оставил, чтобы не растерять необходимые контакты в армии, но фактическим владельцем завода являлись и являетесь до сих пор именно вы?

– Все верно, Сенечка. Государственные заказчики всегда были важны этому предприятию, мой отчим успел довольно неплохо наладить контакты, но времена были суровые: единожды расслабившись, можно было потерять все. К тому же, это позволяло Семе совершенно точно понимать, куда в конечном итоге пойдет поставка. Он и в мыслях не мог допустить, чтобы винтовкой, изготовленной у нас, мог быть убит хоть один наш солдат.

– Почему он не нашел Лизе мужа военного? – искренне удивился Степа.

–

Ах, дорогой, – улыбнулась мама, – Лизоньке не мог указывать даже Сема. Он был жестким на работе, но таял, как масло на солнце, держа ее на руках. Конечно, он старался воспитывать ее в строгости, не теряя надежд на то, что у него когда-нибудь появится сын, которому он сможет передать дело, но случилась авария, после которой это стало невозможно. Тогда мы приняли единственно верное решение: начали посвящать ее во все дела. Это оказалось даже проще, чем мы думали. Моя девочка умудрилась совместить в себе все наши качества, – я театрально закатила глаза, давая маме понять, что она увлекается. – Времена менялись, Сема надеялся, что к тому моменту, когда он не сможет управлять делами, женщина во главе оружейного завода уже не будет вызывать смешки и ухмылки, предполагая постепенно представлять ее своим контактам, но, как вы знаете, этому не суждено было случиться. Он погиб слишком внезапно, эта командировка, которой вообще не должно было быть, сильно нас подкосила. Я решила поступить, как моя мать, снова выйти замуж, прекрасно зная, что товарищ Семы, не буду называть его имени, давно питает ко мне слабость. Он действительно достойный человек, порядочный и честный, но Лизонька была категорически против.

– Почему? – слегка поднял бровь Арсений, глядя на меня, но ответила мама.

– Она меня пожалела, – грустно хмыкнула она. – Я была слишком раздавлена, чтобы хотя бы попытаться изобразить чувства к другому мужчине и практически не поднималась с постели месяца три.

– И так я вышла за Виталия, – пожала я плечами, – холодный расчет и ничего более. Мы составили брачный контракт, довольно подробный, на который он безропотно согласился, а все, что требовалось от меня: как и раньше быть ласковой дурочкой. Всю документацию, по-прежнему, вела мама, это его вполне устраивало. Он же поддерживал контакты, являясь лицом завода. Проверять заказчиков стало тяжелее, но мы приспособились, введя многоступенчатость. У мамы сохранилось много знакомств среди военных, которые всегда были частыми гостями в нашем доме и приходят до сих пор. Спустя пару лет я подключила еще одного человека, Князева, я вам про него говорила.

– Тот самый университетский друг – это Князев? – нахмурился Сеня, а я кивнула.

– Виталий отлично понимал, что не сможет продать налево даже винтика, за этим тщательно следили. Но он считает себя очень умным, придумал другую схему, единственно возможную.

– Не думала, что его глупости хватит на такое, – покачала головой мама, а я пожала плечами.

– Расчет очень простой: запускаешь завод в ночную смену несколько раз в месяц, на перерасход электроэнергии никто внимания не обратит, материалы для изготовления купить не проблема, рабочие, получая за смену хорошую оплату в конверте, помалкивают, а через пол года на руках уже целая поставка, которая с лихвой покрывает все расходы.

– При этом станки, которые не получают обслуживания на этих черных сменах, не дотягивают до кап ремонта, выходя из строя на столько внезапно, что встает весь оборот.

– Он появляется на белом коне, обещая перекрыть все расходы на починку и неустойку

за чисто символическое переоформление документов, при сохранении прежних должностей. И я, за годы брака не сказавшая ему ни слова наперекор, с готовностью это делаю.

– И вы обе оказываетесь на улице? – очнулся Степа.

– Скорее на том свете, – равнодушно сказала мама, – брачный контракт не позволяет ему развернуться на полную катушку, даже будучи полноправным владельцем.

– В брачный контракт входит пункт об изменах? – аккуратно спросил Сеня, а я кивнула. – Есть простое решение, разве нет?

– Ни в коем случае, – отрезала мама, – я уже однажды позволила ей совершить самую большую ошибку из-за этого треклятого завода. Теперь мы либо идем по пути, который выбрал для нее отец, либо запасаемся бензином.

– Я не понимаю, – нахмурился Степа, – почему ты сразу не пошла по этому пути? Ты в курсе всех дел, достаточно жесткая, как я теперь вижу, и умная. Легко договорилась со Смолиным.

– Что ты подумал, когда увидел ее впервые? – спросила мама.

– Она тогда выглядела иначе, – промямлил Стеша.

– Встань, – приказала мне мама и я поднялась, – покрутись, – я нехотя обернулась вокруг своей оси, – Стеша, дорогой, что ты видишь? – он потупил взгляд, а мама пожала плечами, продолжив: – Мало что изменилось. Это не салон красоты и не швейная фабрика. Козыряя одним только именем отца, доверие не заслужить.

– Ладно, мам, думаю, достаточно рассказов, – вздохнула я. – Очевидно, что в первую очередь нам нужно убедиться, что Виталий пошел именно тем путем, который мы видим. Затем попробуем выяснить, как давно он этим занимается и кому поставляет товар. Нам, – сделала я акцент и оба посмотрели на меня, – не вам. На сколько я поняла, вы получили заказ и выполнили его. Нет нужды влезать в еще большее дерьмо, – Степа задумался, а глаза Арсения полыхнули.

– Подготовим комнаты, можете остаться на ночь, Стеше завтра будет удобно зайти к Ивану Петровичу. По остальному согласна с Лизонькой.

– А вы не опасаетесь, что, после этого рассказа, мы примем противную сторону? Очевидно, ситуация там более выгодная, – вкрадчиво спросил Арсений.

– Сенечка, я знаю о тебе чуть больше, чем ты думаешь, – мягко улыбнулась мама и погладила его по плечу, поднимаясь. Я подняла бровь в недоумении и пошла за ней.

– Что ты имеешь ввиду? – прошипела ей на ухо.

– Отец часто рассказывал про своих ребят, – пожала она плечами и внимательно посмотрела на меня. – Хороший выбор, но не спеши.

Я удивленно открыла рот, а она пошла в прачечную за чистым постельным бельем, не обращая на меня внимания. Постояв истуканом с минуту, я хотела пойти за ней, но вместо этого осторожно вернулась к дверям гостиной, которые были чуть приоткрыты.

– Брат, я все понимаю, девка красивая, но ты можешь хоть раз о себе подумать? – тихо говорил Степан.

– Именно этим и занимаюсь, – съязвил Сеня, – и тебя, кстати, не заставляю.

– Вот только давай без этого дерьма. Ладно. Но не будь идиотом, даже если мы выберемся в итоге, это не дает лично тебе никаких бонусных очков. Повторюсь, она красивая баба.

– А я урод, я помню, – Степа вздохнул:

– Слушай, я понимаю, что тебя так зацепило. Она на столько привыкла к роже отца… в общем, ты сам все прекрасно знаешь. А притворяется она мастерски.

– Я в курсе.

– Я свое мнение сказал, дальше, как знаешь.

«Вот козел» – прошипела про себя, осторожно отходя от двери и поднимаясь наверх, сжимая кулаки.