Теперь с тобою вместе я
Шрифт:
— Год прошёл, как я не была в Минске и такой упадок, улицы просто не узнать, особенно жутко выглядят в вечерние часы.
— Поверь мне Вера, пройдёт совсем немного времени, и страна выправится, появится и красота, и изобилие, и улыбающиеся люди…
— Ой, Витя, в последнее очень слабо верится, такой вывод я сделала, глядя на своих, проживающих в нужде родителей.
— Я своему отцу тоже говорю, что поколение наших людей до шестидесятых годов рождения мы безвозвратно потеряем, а он уверяет, что для всех возрастов и слоёв населения есть и будут
Я ему втолковываю, скажи на милость, откуда появится эта активность, когда молодёжь от отсутствия нормальной работы и заработка бежит во все стороны, деловая активность людей на ноле, да, и нет у них начального капитала, поэтому наверх и полезли бандиты и проходимцы разных мастей.
— Витя, я, пожалуй, встречусь с тобой вечером, если предложение ещё остаётся в силе, а сейчас мне надо срочно в магазин за продуктами, а то мама и папа будут волноваться.
Вить, только хочу предупредить тебя серьёзно, давай без глупостей.
— Вера, на этот раз, я не знаю, что ты под этим подразумеваешь, но, всё равно, обещаю быть корректным.
Они договорились встретиться в семь вечера возле кафе «Орбита», находящегося не далеко от дома девушки.
Переходя из отдела в отдел большого и несуразного магазина, Вера удивлялась скудности ассортимента, блеклости упаковок и малому количеству покупателей.
Трудно передать её удивление, когда она, сгрузив на кассе все приглянувшиеся ей продукты, вдруг обнаружила отсутствие элементарных пакетов и даже за деньги.
Кассирша смерила девушку презрительным взглядом:
— Откуда ты такая красивая и бестолковая?
— Из Израиля.
Вера машинально ответила женщине, испытывая полную растерянность от отсутствия пакетов, не представляя, как это всё она допрёт до дому.
— Я тоже хочу в Израиль, чтобы покупать, не задумываясь, такую прорву продуктов, не глядя на цены и, при этом, не имея при себе собственных пакетов.
Девушка, вот тебе мои личные, тут только два, но постарайся как-нибудь всё распихать.
— Ой, даже не знаю, как вас благодарить, может возьмёте деньги за пакеты, мне, право, неловко.
— Брось девонька, мы ещё не совсем здесь совесть потеряли, думаешь у нас перевелись порядочные люди?!
Они были, есть и будут.
Послушай, моя хорошая, если вдруг встретишь в Израиле Цилю Израилевну Липкину, передай ей большой привет от Таньки из гастронома на Притыцкого, она обязательно меня вспомнит.
Вера тащила на пятый этаж тяжёлые пакеты и продолжала улыбаться, вспоминая добрейшей души Таньку из гастронома, которую она точно никогда не забудет.
Выслушав ворчание мамы о нецелесообразности большинства своих покупок, ушла в спальню переодеваться и задумалась — ну, зачем, скажите, зачем, она согласилась встретиться с этим симпатичным молодым человеком, для чего дурить ему голову, ведь она не собиралась начинать с ним никаких
Надо ещё подумать, под каким соусом подать родителям блюдо, что вечером отправится на свидание, уверяя, что в Израиле у неё есть любимый парень, так, пожалуй, мама укрепится в своих подозрениях, что её дочь весьма лёгкого поведения.
Может не стоит ходить на эту встречу, для чего оно ей?! Продинамит парнишку, как это делают другие девчонки и вся беда, но поговорить с этим интересным парнем — Виктором Лукашевичем было любопытно и познавательно.
Села на подоконник и всмотрелась в мрачную погоду за окном и прислушалась к барабанящему по стеклу дождю и схватила в руки, купленную в супере общую тетрадь.
Строки побежали по белому листу, заполняя столбцами пустоты.
Зачёркивала, исправляла, начинала по новой и только на четвёртом листе появился чистовой вариант:
За окном дождь безвольно заплакал,
капли громко стучат по карнизу.
понесла свою душу на плаху,
подчиняя природы капризу.
Поздно нынче стоять на коленях,
коль себе стала вдруг злобным катом.
Утопив свои чувства в сомненьях,
я по жизни бреду виноватой.
Как сумела бездарно разрушить
наше счастье нелепою фразой…
я рыдала, зажав плотно уши,
струны звонкие лопнули сразу.
Моя глупость сродни преступленью,
Что ж, несу свою душу на плаху.
Ты мой первый, молю стань последним —
за окном дождь безвольно заплакал…
За обедом Вера сообщила родителям, что вечером встречается с одноклассницей и они посидят в кафе.
Удивительно, но с запинками выдавленная из себя ложь легко была принята за правду.
— Конечно, сходи прогуляйся, чего тебе сидеть все вечера с нами, ещё скоро насидишься над учебниками, правда, Белла?
— Правда Коля, только пирожки печь сегодня не буду, если Верка уходит, то к чему мне зря хлопотать на кухне.
Наряжаясь в своей комнате, Вера корила себя за ложь, за это глупое свидание, за эту поездку в Беларусь, а главное за то, что не смогла толком объяснить Галю, в чём её претензии к нему.