Теперь с тобою вместе я
Шрифт:
— Светик, есть и какой замечательный — местный парень, он офицер полиции, ловит наркоманов, а точнее мафию, которая доставляет в страну и распространяет наркотики.
— Верка, это хорошо, но меня больше интересует — он красивый, высокий, сексапильный и вы с ним уже пересекли период ухаживания и живёте взрослой жизнью?
Видишь, как я культурно у тебя спрашиваю, учитывая твою колхозную забитость, ты ведь, на сколько я знаю, в Израиль уехала не целованная.
Вера быстро зашептала:
— Светик, я уже не только
— Верчик, и, что, его сильно ранили?
— Нет, в этот раз не очень, но у него на руке есть шрам даже от пули автомата.
— Ух, ты, так он у тебя герой.
— Светочка, он очень хороший, красивый и, главное, любит меня.
У него есть своя четырёхкомнатная квартира в центре страны, и я приезжаю в неё на выходные дни полноценной хозяйкой…
— Ого, так он у тебя богатенький.
— Светик, я не знаю, наверное, не бедненький, у нас ведь другие ориентиры.
— Ну, куда там нам, вон, как заговорила… у нас… давно ли вместе с нами щи ложкой хлебала, а уже… у нааас…
— Свет, чего ты злишься, я ведь уже, действительно, израильтянка.
— Ну, ладно, израильтянка, мне надо работать, а то, расселась тут с тобой.
Света поднялась на ноги, на лице не было и тени от прежней доброжелательности.
— Вот, что я тебе скажу — повезло смыться, так не выпендривайся, тем более, перед старыми подружками.
Тут к нам бывает заходят шикарные иностранцы, подвернётся подходящий, зевать не буду, свой шанс не упущу и поеду ни в какой-то задрипанный Израиль, а куда-нибудь в Германию, а то и в Штаты.
По возвращении домой, после встречи с подружкой, на память к Вере вдруг неожиданно пришли слова песни Олега Фрейдмана:
Как не замёрзнуть от стылых сердец,
Не утонуть в море глаз равнодушных,
Не задохнуться под пылью двудушных,
И не разрушить семейный дворец…
Как сохранить и умножить друзей,
Не замараться в завистников желчи,
Смело стремиться к успехам навстречу,
Не ослабеть от крутых виражей…
Как встретить старость без боли потерь,
Не становиться обузою детям…
Кто на вопросы
Раньше не знал и не знаю теперь.
Глава 23
Вечером накануне отъезда Веры в Израиль, папа тщательно паковал её сумку.
— Доченька, у тебя совсем мало вещей.
Ведь тебе можно провозить до двадцати пяти килограмм веса, а тут и десяти не наберётся.
— Пап, ты ошибаешься, мне можно провозить двадцать килограмм плюс пять в ручной клади, а откуда в моих сумках будет много веса, когда я вам везла столько продуктов…
— Вот-вот, и я об этом.
Смотри, мама тебе приготовила варенье, грибы, сало, перчик фаршированный собственного приготовления, ещё какие-то закатки.
Я тебе поставлю сюда пластиковое пятилитровое ведёрко свежей клюквочки, она же ягода крепенькая, легко доедет…
Сонливость и равнодушие к происходящему мигом слетело с Веры.
— Папа, вы, что с ума сошли, кто это здесь на таможне пропустит, а там впустит?
Зачем мне эти проблемы?
Может за эту клюкву мне ещё долларами приплатить, чтобы пропустили?
В разговор тут же встряла мама:
— Верка, ты опять начинаешь свои фокусы! Люба сказала, чтобы ты везла всё, что я тебе передаю, она так соскучилась по моим домашним закаткам и варенью, что дождаться не может, когда ты их уже привезёшь.
— Мамочка, она у нас такая умная, вот пусть едет и набирает хоть вагон, а я не повезу такое количество запрещённого для вывоза из Беларуси и ввоза в Израиль продукта.
— Верунь, я ничего не понимаю, ты ведь везла нам продукты…
— Папочка, я в Минске работнику таможни дала взятку двадцать долларов.
— Так, что тебе мешает и сейчас дать такую взятку? Ведь Люба ждёт гостинцев, подумаешь, что для тебя двадцать долларов, вон, дорогую картинку купила своему воздыхателю и не пожалела денег, а для сестры…
— Мама, мне для сестры денег не жалко, я ей могла бы дать не двадцать, а пятьдесят и больше долларов, только не суйте мне в сумку пять кило сала, я со стыда умру, если их у меня обнаружат в Израиле.
Замечу вам, что там взятка не прокатит, запрещённые продукты изымут, а мне влепят штраф, что не забалуешь.
Неизвестно сколько бы времени длились эти пререкания и чем бы они закончились, но зазвонил телефон, папа поднял трубку.
— Доченька, это тебя, какая-то девушка…
Вера выхватила у папы телефон — наверное, Светка хочет поболтать напоследок и сгладить холод их встречи и прощания в магазине.
— Алло!
— Шалом, хавера!
Ты, что одурела, тебе всё по фигу подруга, зашилась в своей Беларуси и звука не кажешь…