Теперь с тобою вместе я
Шрифт:
— Наташка!
Боже мой, как я рада слышать твой голос, часики уже считаю до того момента, когда мой самолёт приземлится в нашем аэропорту.
— И тебя встретит твоя подруга и затискает в объятиях.
— Натаха, ты ведь должна быть на базе?
— Ты, мне что, командир или главнокомандующий армии обороны Израиля?
Чтобы ты знала, твоя подруга получила законную рагилю, то есть, недельный хофеш.
Я со вчерашнего дня в отпуске.
Весь шабат отплясала с Офером в кровати, ведь мы до этого
Вчера он тоже взял хофеши и мы сгоняли с ним на два дня на Мёртвое море, пожили, как белые люди в шикарной гостинице, в целебной водичке укрепили свой сексуальный потенциал, проверяя его на ходу.
Вот, только что вернулись, и я тебе звоню, чтобы предупредить, мой автомобиль завтра с утра будет в твоём распоряжении вместе с великолепным шофёром, в одном лице, со страшно соскучившейся по тебе подругой.
Мой медведь передаёт тебе привет.
Ух, какая он доставала, опять лезет в трусы, ненасытный зверюга.
Рэга, я тебе сказала!
Верка, это не тебе…
Вера оглянулась на родителей и поняла, что они всё слышат и краска залила ей лицо.
— Наташка, рак ба иврит бэвэкаша, горим шомим дебур шелану…(только на иврите, пожалуйста, родители всё слышат).
— Барур, они мицтаэрет. (понятно, я извиняюсь).
— Верчик, всё в порядке, больше ни слова про секс, но это я тебе обязана сказать — твой милёнок по-прежнему по тебе сохнет и, скорей всего, дождаться не может, когда прижмёт к себе вожделенное тело.
Ой, прости, манерам не обучена, лучше завтра наболтаемся, цаломкаю, бай.
Вера положила на рычаг трубку и боялась повернуться, но этого не понадобилось, потому что в спину ударила пулемётная очередь.
— Теперь всё понятно, откуда у тебя появились такие манеры, такие слова в лексиконе и не желание прислушиваться к мнению родителей.
Девушка развернулась.
— Мам, о каких манерах, словах и непослушании может идти речь и какая тут связь с моей подругой и тем, как она разговаривает?
— Прямая дочь моя, прямая.
Не зря в народе говорят, с кем поведёшься, от того и наберёшься.
— Мам, а в народе не говорят, что друг познаётся в радости и в беде?
Так, лучше Наташки в этом плане, я ещё не встречала.
Чтобы вы знали, Наташка мне дороже во много раз моей ненаглядной сестрички Любочки, которая только и ждёт, когда я оступлюсь, чтобы впиться своим ядовитым языком в мою душу.
Моя подруга, может быть и грубовата, но она не гнилая, не пропитанная насквозь фальшью и не посчитается никогда своим временем, средствами и душевностью, чтобы прийти к другу в нужный момент, разделить радость или печаль…
— Коля, ты слышишь, как она заговорила, это твоё Петровское отродье, Любочка никогда бы не позволила себе подобное поведение и высказывания
Подумаешь, велика цаца её подруга, какая-то взбалмошная развратная девка с манерами уличной подавалки или базарной торговки и наша доченька с лёгкостью променяла на неё свою единственную сестру…
В разговор встрял папа:
— Верунечка, ты должна дать нам слово, что прекратишь всякие отношения с этой девушкой, она тебе не пара.
Ты у нас утончённая натура, а тут поток грубости и разврата.
— Так, все стороны высказались, думаю, что прения по этому вопросу пора закрывать, но, резюмируя выше сказанное — Наташу никому не дам порочить, будем считать, что грязных слов в её адрес от вас я не слышала.
Я могла бы вам втравить любую туфту, потому что всё равно меня не можете проверить, чем я занимаюсь и с кем встречаюсь в Израиле.
Замечу, а Люба, любимая и добродетельная ваша доченька, надёжная опора нашего семейного клана, моя заботливая сестричка, ни разу ещё не приезжала в Беер-Шеву, чтобы меня навестить, но я на неё не в обиде, у неё и своих дел хватает.
Какая ей забота, как и чем живёт в общежитии младшая сестра, а вот при встрече вылить на её голову ведро помоев, святое дело.
Позвоните ей и сообщите, что в Лёвиных услугах я не нуждаюсь, потому что меня встретит подруга, но всё, что мне удастся перевезти в нашу страну, из переданного вами, я им тут же привезу, прямо из аэропорта, Натаха не откажет, я уверена.
Мама не находила подходящих слов, что ответить строптивой дочери, а отец и не пытался их найти, отлично понимая, его доченька закусила удила, а с ней спорить, то же самое, что и с его необузданной женой.
Вера нагнулась над своими сумками, набитыми банками и склянками стала всё выкладывать на пол — глаза у родителей в этот момент были несчастными.
— Ну, чего вы на меня смотрите, как на вашего злостного врага, я просто в эту дорожную сумку составлю самое не законное для перевозки, а вдруг не полезут в неё копаться, а свои вещи перекину в ручную кладь.
Стеклянные банки сразу же уберите, только возьму пластиковые, вы представить не можете, как багаж швыряют при погрузке и выгрузке.
Всё папа, приступай, только без перевеса, пожалуйста.
Папа ещё долго пыхтел над сумками, но Вера полностью абстрагировалась от этого процесса и вообще ушла в свою комнату.
Сев у подоконника, раскрыла свою уже заветную общую тетрадь и задумалась под бренчание начинающего дождя об жестяной карниз.
Почему-то стихи про дождь не шли в голову, а вспомнился Галь, его нежность, пылкость и она не стала противиться возникающему у неё желанию мысленно прожить самые счастливые моменты их пребывания в непосредственной близости друг от друга.