Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна
Шрифт:
За стол его усадил.
Пошёл разговор. Так, мол, и так. Ну, Садовников ситуацию свою описал, да и говорит, что вот, мол, Тоня, пришёл я к тебе за деньгами.
Тоня, понятное дело, головой кивает и говорит, что да-да, мол, – помогу я тебе, дружочек.
Дальше она ему чаю налила. И притом ему-то говорит, мол, пей, дорогой, пей, а сама не пьёт, а всё только смотрит, как Андрюха пьёт.
Ну, выпил Садовников одну чашку, другую. Третью…
Тут ему плохо стало.
В этом,
Всё по законам жанра.
Что там происходило с ним дальше, – Садовников не помнил.
Но факт остаётся фактом: на следующее утро Садовников очнулся у себя дома в своей постели.
И в этом не было ничего такого, если не две красноречивые детали: во-первых, в своей постели он лежал абсолютно голым; во-вторых, та одежда, в которой он ходил к Тоне в гости, – бесследно исчезла.
Можно только догадываться, что там с ним вытворяла эта девка, пока он был в невменяемом состоянии.
Деньги, однако, были на месте.
На тумбочке возле кровати валялась старая, советская ещё, наверное, авоська. В авоське же синели перетянутые в аккуратную пачку резиночкой тысячерублёвые денежные купюры.
Всего 155 штук.
Каждый доллар Тоня оценила в 31 рубль. Неплохо по тем временам.
Что было дальше? Ничего особенного, поверьте. И ничего интересного.
Купил себе Садовников свои чудо-бады.
Купил-то купил.
Попринимал он их, попринимал, – да ничего с ним особенного и не произошло такого. Халком не стал, Суперменом – тоже.
Кредит вернуть Андрюша, понятное дело, не смог.
Собственно, у нас из всех тех людей, которые брали у Тони деньги в долг (а одалживалась у неё чуть ли не вся школа), – полностью возвратить этот долг сумел лишь один человек. И его после этого никто никогда больше не видел.
И что это был за человек?!
Размазня полнейшая! Ничтожество! Сущая дрянь! Мелкая сошка!
Он был на два года младше меня. С ним это всё случилось в октябре 2014 года. Он тогда учился в пятом классе, а я – в седьмом.
Это был карикатурный крапивинский мальчик.
Стереотипный маменькин сынок.
Роста он был небольшого, почти карликового. Лицо треугольное, нелепое, веснушчатое, уши оттопыренные. Нос огромный. На клюв тукана похож. Глаза голубые, глупые и вечно навыкате. Волосы цвета начищенной меди, как у северокорейских памятников. Сам худой довольно. Лишнего веса особо нет. Животик, конечно, торчит немного, но это вот реально самую малость.
Но так мальчишка, конечно, был слабак и хлюпик.
Он взял у Тони в долг семьдесят тысяч рублей. Это было как раз в самом начале октября 2014-го.
Боженко уже потирала руки, ожидая вскорости заполучить себе нового раба.
Каково
Тоня была в бешенстве, но деньги взяла.
Вскоре после этого хитроумный пятиклассник бесследно исчез. Просто в один прекрасный день не пришёл в школу. Телефон его то ли был недоступен, то ли не отвечал.
Короче, дозвониться до него никто так и не смог.
Одно время его даже полиция искала.
К нам в школу, помню, менты тогда приходили. Фотографию его всем показывали. Спрашивали, не видел ли кто чего. Никто ничего, конечно, не видел.
Короче, поискали они его немного, поискали…
Никого, понятное дело, не нашли. Поиски по факту прекратили.
Не знаю, как у них там по документам, но по факту прекратили и довольно быстро.
Так у нас в школе до сих пор и гадают, откуда взял деньги тот пятиклассник и куда он потом делся.
Ответы на эти вопросы, возможно, могла бы дать Тоня, но когда её об этом спрашивают, то она раздражается и говорит: «Идите все нахуй! Я не буду отвечать на ваши дебильные вопросы! Это секрет фирмы!».
Всё это, понятное дело, наводило у нас многих на вполне определённые рассуждения о роли Антонины Боженко в этом таинственном исчезновении. После этого случая у нас годами сплетничали о том, каким ужасающим пыткам подвергла Тоня невинного пятиклассника, выведывая у него, откуда он взял деньги, как и где она его умертвила и каким образом замела следы.
Боже, какие только слухи по этому поводу ни ходили!
Одни у нас говорили, что Тоня этого пятиклассника пытала на дыбе, другие – что медленно поджаривала его живьём. Одни утверждали, что Боженко отрубила ему голову в подмосковном лесу. Более того, они божились, что сделала она это глубокой ночью при зловещем свете факелов, огонь которых чуть подрагивал от дуновений ветра. Сама Тоня при этом была то ли одета в куклусклановский балахон, то ли была в чём мать родила.
Короче, не казнь, а какой-то сатанинский обряд.
Другие же утверждали, что всё было не так, что пятиклассника не зарубили тупым и ржавым (тоже важная деталь!) топором тёмной ночью где-нибудь в Лосином острове или Химкинском лесу, а расстреляли на рассвете в одном из заброшенных корпусов завода Хруничева.
Расстрельным взводом Тоня, понятное дело, командовала сама. И одета она при этом была не в куклусклановский балахон, а в эсэсовскую форму.
Не меньше споров вызывало и то, как она утилизировала тело несчастного.
Одни говорили, что Тоня растворила его в серной кислоте, другие – что скормила свиньям. Но это всё были сплетни.