Теперь я Волан-де-Морт?

К Илья

— В крови, особенно мага, содержится большое количество энергии, которая просто не используется в повседневной жизни и в большинстве магических направлений. И её потеря восполнима, что уникально для Тёмной Магии и жертвоприношений. Проблема в том, что пока кровь находится внутри тела, ей почти невозможно управлять. Конечно, высококлассные маги крови могут и такое, но достигается это лишь годами тренировок, — продолжала женщина. — Для выделения энергии необходимо выделение крови, и здесь вы можете спросить, почему нельзя использовать большое количество крови, скажем, других людей? Ответ очень прост: дело в качестве, не в количестве людей, конечно. И чем больше разных людей, тем меньше прибавка от каждого следующего, это как запрячь в карету тысячу лошадей: они будут мешать друг другу. Просто ваша кровь — это ваша энергия, вы можете управлять ей почти без потерь. Для примера,

я использую пол-литра своей крови для создания некоего боевого заклинания. Используя столько своей крови и соответственно энергии в ней, я без особых проблем смогла бы разрушить много домов в городе, или при умелом использовании убила почти все живое в радиусе двухсот метров, если бы не было магических щитов. Для создания того же заклинания с такой же эффективностью мне нужно полностью обескровить трёх человек. Причиной всему является несоответствие энергии, за счёт чего большая её часть просто уходит в никуда. Трансфигурировать кровь для магии, увы, бессмысленно. Даже через метаморфизм…

— Как вообще можно использовать магию крови? — спросил Геллерт. — Я, откровенно говоря, не очень много знаю об этой области.

Женщина усмехнулась.

— Область применения довольно широка, — сказала она. — Возможно практически всё, хотя есть заклятия, которые нельзя выполнить кровью или которые можно выполнить только кровью. Проще всего область поддержки. Остановка кровотечения, заживление открытых ран — это то, что наиболее просто. Многое можно использовать и для сражений, но… Так скажем, проблематично. Давайте рассмотрим направления, которые есть в этом разделе магии, что мы будем изучать в этом году.

Она развела руки, и перед ней прямо в воздухе развернулась диаграмма.

— Первое — это контроль крови, — показала она на первый блок. — Изменение формы, объёма, свойств крови. Если ввести некоторое количество собственной крови в кровоток другого существа, то вы сможете как навредить ему, так и помочь. Например, как я уже упомянула, вы сможете исцелять некоторые травмы, но также нанести ущерб непосредственно по внутренним органам этого существа. На многое вначале не рассчитывайте. Я буду вводить каплю вашей крови в крысу, а вы будете её убивать вашей кровью внутри неё. Второе — кровавая рунопись, чрезвычайно полезное направление. Нанеся определённые знаки, естественно, написанные кровью, в определенной последовательности, вы можете усилить свойства некоторых вещей или придать им новые. К концу года вы должны сделать сами Кровавый Амулет, который должен удержать хотя бы два оглушающих заклятия подряд. И третье — кристаллизация крови, как вы понимаете, кристаллизует кровь. Надо сказать, редко используемое направление магии крови. Хотя кристаллизованная таким образом кровь приравнивается к магическому снаряду. К концу года вы должны будете уметь сделать из своей крови нож, и не методами обычной трансфигурации!

Рассказывала она это с таким упоением, словно готова заниматься этим всю жизнь, а учитывая специфику предмета, у Геллерта закралось сомнение относительно её психического здоровья…

А вот Защита от Тёмных Искусств разочаровала. Преподаватель показывал Красных Колпаков! И объяснял заклинание против них!

— А зачем, профессор? Существуют более универсальные заклинания. Этих существ можно убить: сжечь, растворить в кислоте, да мало ли… Они же не подпадают под уголовный кодекс!

Преподаватель просто подсунул ему оглушённого Красного Колпака. Карлика, похожего на раскормленного садового гнома.

— Продемонстрируй мне убийство, — сказал тот.

— Не вижу смысла, — ответил Геллерт.

— Не знаю, кем ты был дома, но здесь ты щегол! Если хочешь кого-то убить — будь готов сделать это своими руками. Если не хочешь или не можешь, то учи нелетальные заклятия.

Геллерт промолчал. Но обещал не забыть.

Но больше всего он ждал занятий у Лорье.

Кабинет профессора напоминал маггловскую больницу, какую он видел в Омуте Памяти. Также пахло хлором.

Лорье напоминал классического старика. Сгорбленного, медленного, немного жалкого. Огромные очки давали ему какой-то кротовый вид.

— Всё-таки явился? — спросил он.

— Да.

— Может, одумаешься? Некроманты ныне не в чести. Тебя будут все сторониться.

— Я всё решил.

— Ну пошли. В препараторскую. Мы покупаем у магглов трупы, работа неаппетитная. Ты в курсе? Когда магглы строили Панамский Канал, он на треть финансировался продажами трупов рабочих. Большая часть досталась маггловским медицинским университетам, но и нам перепало.

Лорье продолжил дальше.

— Некромантия наиболее

известна поднятием мёртвых, — начал он лекцию прямо по ходу движения. — Ничего противоестественного тут нет, в сущности, поднятые некромантом — примерно то же самое, что големы, единственная разница в исходном материале и способе создания. За материал как раз многие моралисты и не любят нас. А что привязка эха души к телу… Это очень высокий уровень, в школе такому не учат, но если очень надо — можно душу и к обычному голему из камня привязать. Некоторые так бегают от смерти — либо в механических, либо в мёртвых телах.

— Разве я не должен начать работать с телами животных?

— Должен. И будешь. Если тебя не вырвет от сегодняшнего зрелища. Но я обязан тебя предупредить — каждую неделю ты будешь проходить полное ментальное сканирование. И замер эрегху. Если у нас возникнут сомнения в том, что твои заскоки не просто бзик в голове, отражённый в теле, а следствие Тёмной Магии — перейдешь в обычную группу.

— Я вас понял, сэр.

— Как там малыш Адалварф? — спросили его, когда они уже заходили в препараторскую.

— Вы про деда? Хорошо.

— Я увидел у тебя его палочку и подумал, что тот уже умер.

Геллерт сжал в кармане свою палочку. Бузина и жилы из крыла летучей мыши.

— Дед хорошо. Просил передать, что он Вас переживёт.

— Это вряд ли…

Итоги первого года в Дурмстранге.

Геллерт стоял в кабинете директора.

— Мистер Грин-де-Вальд…

— Да, господин директор?

— Я хочу обсудить с вами прошедший учебный год.

— Разумеется, господин директор.

— Ваша успеваемость… Выше всяких похвал. Учителя Вас хвалят, особенно профессор Лорье. Единственный, кто выпадает из хора поддержки, — учитель предсказания, который постоянно жалуется на неснимаемую головную боль при вашем присутствии и пророчит вам «великие преступления». Кроме того, мы окончательно убедились, что Ваш уровень интеллекта очень высок, как для человека вашего возраста, так и для взрослого мага. Никаких нарушений дисциплины. Формальных. Но с другой стороны… Ваш интеллект не просто высок, он явно антисоциален!

Директор замолчал, словно набирая в грудь побольше воздуха.

— Сто семнадцать стычек! За год, на первом курсе! У нас столько никто не собирал за все семь лет обучения!

— Они меня сами вызывали, — начал Геллерт, — или сами нападали без предупреждения.

— У нас есть записи ваших разговоров. Например, эта. Директор поставил на стол простенький артефакт в виде стеклянного шара и помещение заполнил голос Грин-де-Вальда.

— Какой же ты бездарный и глупый, Вайс! Бегаешь, носишься вокруг, норовишь укусить побольнее, но даже не знаешь, как это сделать. Ты глуп настолько, что твоему папе пришлось одиннадцать раз показывать тебе, как пользоваться пелёнками, когда ты был младенцем, потому что ты не соображал, как их испачкать. Ты такой глупый, что везде и всюду ходишь с Марией и Стефаном, потому что один из них умеет читать, а вторая — писать, а тебе папа велел держаться поближе к умным людям, ведь ты настолько глуп, что не сумел сообразить это сам. Ты настолько глуп, что списываешь домашку у Стефана, хотя даже Мария знает, что Стефан, разговаривающий с собственными руками, умнее тебя. Твоя глупость столь велика, что Грегоровичу пришлось колдовать за тебя, чтобы продать тебе волшебную палочку. Иногда мне кажется, что твои родители, когда искали ребёнка в мандрагоре, ошиблись и вместо ребёнка воспитали мандрагору. А если тебя принёс домовой эльф, папа сделал бы лучший выбор, если бы оставил себе домовика. Ты глуп не как пробка, ты глуп как одна сотая пробки, причём именно твоя глупость сейчас не позволяет тебе понять, как глубоко я тебя оскорбил. Ты столь жалок, что приходится делать вид, будто бы меня обижает твоя потрёпанная мантия, иначе я расстрою тебя, а ты и без того слишком жалок. Твои потуги держаться хотя бы на уровне с магглокровками и магглофилами показывают всю твою никчёмность — настолько ты жалок! Как ты чувствуешь себя, представитель Великого и Славного Рода, которого раз за разом уделывает в классе Мария, хотя её родословная максимально далека от мира магии? Ты хоть понимаешь, насколько мы презираем тебя, неуча и бездаря, неспособного ни к чему, кроме как прославлять свой «великий и славный род», — не уточняя, чем же он велик и славен? Да ты хоть сам-то понимаешь, что неспособен сделать ничего достойного этих эпитетов? Ты завидовал мне, нудил своему отцу, чтобы тот нанял тебе репетиторов из жалости, чтобы не слышать больше твоё жалкое нытьё! Ты ощущаешь то презрение, которым ты окружён в каждый момент своего жалкого существования в стенах этой школы?