Тёплая птица

Гавриленко Василий Дмитриевич

Кроме пальто в мешке оказались ботинки на высокой платформе с толстыми носами, усиленными металлической пластиной.

– Настоящие гриндера! – восхитилась Марина. – Христо явно благоволит к тебе.

Свитер, попорченный молью, промасленные джинсы с сохранившимся значком на поясе “D&G”, противогаз, перчатки, и, самое главное, - пистолет, а к нему – патроны.

Скажу честно, содержимое мешка по-хорошему удивило меня. Да к тому же могу ли я, в самом деле, разгуливать по резервации в тряпье

игрока?

Я стянул через голову старый свитер, изрезанный заточками и клыками, пропитанный моей кровью и слюной тварей. Увидел: Марина стоит рядом со мной, зеленые глаза слегка поголубели – колдунья!

– Я рада, что ты простил меня, Андрей, - прошептала она, касаясь пальцем застарелого шрама в виде буквы «С» у меня на груди.

Я обнял свою женщину, поцеловал – ее губы пахли тушенкой.

Марина вдруг заплакала.

– Я рада, что ты простил меня, Андрей.

5 ВЗРЫВЧАТКА

Собаки повизгивали, приседая так, что шерсть на груди утопала в снегу. Шесть пар глаз сверкали в сумерках.

Сильные, лоснящиеся от сытости животные. Чем Снегирь их кормит?

– Берегите собак, - увещевал хозяин, застегивая ремень на шее последнего пса. Снегирь ловко орудовал левой рукой, помогая себе обрубком правой.
– Других нам не найти.

– Не волнуйся, - беззаботно отозвалась Марина. – Чуть что, мы способны постоять и за себя, и за собак. Разве только шальная пуля…

– Чур тебя. Сплюнь!

Марина сплюнула на снег. Поверх комбинезона она надела пуховик с надписью на спине: «Полиция», на голову водрузила шапку-ушанку. В правой руке - длинная погонщицкая палка.

Я чувствовал себя неуютно в новой одежде: пальто жало под мышками, джинсы терли в области паха. Зато гриндера словно специально пошиты под мою ногу.

Собаки рвались, подергивая ремни. Трудно поверить, что они смогут сдвинуть сани, если мы с Мариной усядемся в них.

– Пшли! – крикнул Снегирь, ударив по загривку вожака упряжки, пегого пса с обвисшими, порванными ушами.

Ветер рванулся навстречу.

Красная площадь осталась позади, упряжка понеслась вдоль поросшего кустарником берега реки. Зеленая вода неподвижна, лишь кое-где плыли по течению снежные островки. Посреди широкой дороги замерли проржавелые машины. Казалось, что скрипение полозьев и ровное дыхание собак разносится на многие километры вокруг.

– Взгляни, Андрей, – окликнула Марина.

Справа от упряжки виднелись белые развалины.

– Храм Христа Спасителя. Здесь проходили церковные службы. В книге сказано: Храм был разрушен, затем всем миром восстановлен.

–

Как это – всем миром?

– Значит, каждый дал, сколько смог.

Направляемые Мариной собаки свернули в переулок. От развалин домов рябило в глазах. Джунгли еще не пришли сюда – упрямо и бесповоротно - но кое-где их наступление уже заметно.

Луна скрылась за тучей, стало темно. Я думал, Марина остановит упряжку, но не тут-то было: собаки не сбавили скорости. Мы въехали на мост, полный мертвых автомобилей, - река внизу струилась черной лентой.

– Тпру!

Упряжка замедлила ход.

С моста виден густой лес, выросший вдоль речного берега.

– Парк Горького – одно из самых опасных мест в Пустоши, - сообщила Марина. Голос ее звучал настороженно. – Андрей, держи пистолет наготове.

Мы свернули с моста в тонкую кишку переулка. Снова выглянула луна, снег заблестел. Полуразвалившиеся здания возникали перед упряжкой, как будто вырастая из-под земли. Мне начинало казаться, что собаки сбились с пути.

Вдруг Марина крикнула:

– Стой!

Упряжка замерла. Псы дышали тяжело, роняя на снег слюну.

– Приехали.

Я увидел желтую ленту железной дороги, платформу с покореженной табличкой: «Москва – товарная». До боли захотелось взобраться на невысокую насыпь и по шпалам – прочь из этого города, в Джунгли.

– Андрей, скорее. Кажется, будет метель.

Марина была права – небо заволакивали тучи; усиливался ветер.

– Здесь раньше был рынок, – перекрикивая ветер, сообщила Марина.
– Кое-что сохранилось.

– Рынок сохранился?

– Кое-что из барахла.

Я взял вожака за ошейник, дернул. Упряжка последовала за мной, таща сани.

Это было длинное приземистое сооружение из шероховатых, соединенных между собой металлических листов. Крыши не было, ворот тоже. Вместе с собаками мы вошли внутрь. Лучше бы мы этого не делали… Посреди склада горел костер (и как только мы не заметили, не почуяли дым). У огня, сгорбившись, сидели трое.

– Мародеры, - шепнула Марина.

Я сжал в кармане рукоять пистолета.

Мародеры поднялись нам навстречу. Двое, крупные, с одинаковыми квадратными подбородками, с близко посаженными свиными глазками (близнецы?), с выражением сытой невозмутимости на физиономиях, одетые в одинаковые тулупы и большие валенки. Третий – коротышка, горбоносый, тщедушный, в желтом пальто похожий на цыпленка.

– Кто вы такие? – крикнул «цыпленок». Голос у него оказался неожиданно низким, словно украденным у другого человека. – Уёбывайте отсюда! Это моя территория.

– Что значит твоя территория? – внешне спокойно ответила Марина. – С каких пор Район Второго Кольца поделен?