Теплый шоколад на десерт
Шрифт:
— Что, черт возьми, все это значит?
Не говоря ни слова, Майкл нажал на кнопку. Когда в комнате раздались голоса, Реймонд похолодел.
— Ах, ты мерзавец, ничтожный червяк! Ты установил в моем доме подслушивающую аппаратуру?
— Извини, братишка, пришлось, — губы Майкла исказила гадливая ухмылка, — И не только аудио.
— Что… — Реймонд без сил опустился в кресло, — Что? Что тебе еще отменяя нужно. Денег?
— И они тоже не помешают, — равнодушно проговорил Майкл, разглядывая обстановку просторного кабинета. В душе закипала злоба, если бы не идиотка мамочка, он бы не
— Где они? — прервал его мечтания Кэндалл, глядя на брата с кислой улыбкой.
— Ты всегда меня недооценивал, — присев на край антикварного мраморного с позолотой столика, Майкл перекрестил длинные ноги и потер ладони. Черные из тончайшей лайковой кожи перчатки, придавали его узким, но сильным кистям устрашающий вид. — Дорогуша.
— Где они? — не слушал брата, Реймонд лихорадочным взглядом обшаривая все углы комнаты, словно хотел обнаружить средства слежения.
— Дурачок, — успокоил его Майкл,— Три дня назад, когда вы тут устроили очередное заседание «клуба семи», я снял все эти милые игрушки.
Воспользовавшись тем, что Рэймонд от потрясения на время утратил дар речи, он продолжил:
— Мне пришлось долго ждать, пока ты допустишь ошибку, и твоя «хотелка» не выдержит. И наконец, ты допустил оплошность, привел своих милых дружков в свой дом в свою спаленку. Не в ней ли ты собирался делать собственных детишек с очаровательной Кариной?
— Ты сукин сын! — сорвался Реймонд.
— Она тебя раскусила, но поддалась на уговоры и по доброте душевной, а может за приличный кусок денежного бабла, покинула сей гостеприимный дом.
— Сволочь.
— Я? — Майкл расхохотался. — Это с какой точки зрения глянуть. Сядь я на нары, стану авторитетом, а тебя порешат в первую же неделю, но сначала размочалят твой нежный зад в полную жопу.
— Хорошо, что мне надо сделать, чтобы ты отвязался от меня.
— Признание.
На стол, перед носом Реймонда лег простой белый лист бумаги. Майкл припечатал его ладонью, не давая возможности заранее прочитать текст.
— Берешь айфончик, начитываешь текстик и сваливаешь в свой лесной домик. Сидишь там, дрожишь и ждешь, пока нагрянут федералы.
— Зачем тебе это нужно?
— Не твое собачье дело брателло. Либо делаешь, либо вот эта флешечка прямиком отправится копам. И не рассчитывай на своих миллионщиков адвокатов, с их домами на островах и яхтами на лазурных берегах. Сам знаешь, как относятся к таким как ты. А вот маньяка—психопата бросятся защищать многие. У тебя уже есть опыт. Воспользуешься еще раз навыками “Ваньку валять”. Вышку не дадут. У тебя же всегда шарики с роликами в чехарду играли.
— Убийца, душитель! — завопил тоненьким голоском Реймонд, соскакивая кресла, — Я позову охрану, и тебя вышвырнут вон.
— Обзывай меня как хочешь. Но теперь ты в моих руках, драгоценный братец, и диктовать условия здесь буду я и только я. Заруби это на своем аристократическом носу.
Рэймонд, взбешенный и одновременно напуганный, чуть было не поддался искушению вышвырнуть вон сводного брата, не
Шантаж вызывал у Рэймонда бешеную ярость, это объяснялось отчасти тем, что представителю семейства Кендаллов было слишком унизительно оказаться в такой ситуации, а отчасти страхом. Каким—то неведомым способом, Майкл разузнал о его «милых забавах», и уже больше двух лет требовал оплачивать свои счета и получал немалые суммы наличкой. Но самым мерзким оказывались его откровения, когда под рюмочку виски младший братец расписывал в красках свои похождения, наслаждаясь страхом Реймонда. То, что задумал Майкл сейчас, настораживало, пугало до колик в животе, и вызывало опасение за жизнь. А мысль о том, что аудио и видеозаписи попадут в СМИ, вызывала тошнотворные спазмы в желудке, огласка повлекла бы за собой и моральную и физическую смерть Рэймонда Кендалла.
Наверно смерть физическая оказалась бы спасением от позора. Если сбудется самый жуткий кошмар, и подробности о его теневых похождениях и развлечениях станут достоянием общественности.
— Хорошо, я соглашусь на сделку? — сжав кулаки так, что ногти впились в ладони, Рэймонд пытался сдержать бурлящую в груди ярость. — Что дальше?
Майкл заметил взгляд Рэя, метнувшийся к флэшке, лежащей на столе, насмешливо покачал головой. Он не думал, что брат настолько глуп, что попытается предпринять какие либо действия, но не мешало проявить осторожность. У человека загнанного в угол силы удесятеряются, и в планы Майкла не входила драка с Рэймондом. Придется потом фантазировать, и выдумывать достоверные оправдания — откуда на его роже синяки и царапины.
— Ничего. Но у тебя будет выбор, как я уже сказал жить дальше и глядишь при хорошем поведении и адвокатской упертости выйти на свободу лет через десять. Да и независимых психиатров не бывает. Все они имеют определенную цену. Повезет, отделаешься парой годков в психушке. Сменишь имя, мордочку подправишь и начнешь все заново. А в противном случае… — Майкл развел руками,— Ну что мне объяснять, ты же знаешь как в нашем государстве «любят» просто «обожают» таких как ты. И что с ними случается в тюряге. Дружочек, тебе и дом призрения для детишек, потерявших родителей и пригретых тобой припомнят. Так что решай.
Рэймонд бросил на Майкла злобный взгляд, все еще лихорадочно прокручивая в голове возможные варианты, как избежать приговора, уготованного ему милым братишкой.
Заметив в красивых синих глазах, что так нравились женщинам, промелькнувший страх и ненависть, довольный Майкл хохотнул.
— Ну как Рэй? Еще не решил?
— Ты видимо нанюхался чего—то убойного, если думаешь, что я соглашусь на такую безумную сделку. — Рэймонд закинул ногу на ногу, развалившись в кресле, некогда принадлежавшем королеве Виктории.— Сейчас,— он глянул на платиновые часы, украшавшие его запястье — Сюда прибегут мои верные бодигарды и ты, а не я отправишься на нары, за все совершенные мерзости.