Теплый шоколад на десерт
Шрифт:
— Прекрати играть в молчанку, Кэл, — с легким укором в голосе продолжила Джиллиан, — Ты же прекрасно знаешь, что меня сложно удивить, ты научил меня быть готовой к самым неожиданным и мерзким новостям, — голос звучал немного брезгливо, но Кэл расслышал в нем и отдаленную боль.
— Очень поганым, Джилл, — он соединил пальцы в замок и звучно хрустнул суставами, сжимая руки так, что костяшки побелели.
— Арестовывают наше имущество? — Джиллиан задала вопрос наугад, ляпнув первое, что пришло в голову. Грациозным движением закинула ногу на ногу, забыв поправить подол платья, и все еще не веря в серьезность происходящего, поправила прядку волос, упавшую на глаза, иронично изогнула
— Ндааа, — Кэл поскреб небритый подбородок, изобразил самый что ни наесть милейший вид и, заискивающе глянул ей в лицо. — Аудит.
— Но это, Кэл… — сглотнув, Джиллиан замерла, переводя дыхание, — Я не успела,— от лица отхлынула кровь и, прижав кончики пальцев к посеревшим щекам, она ловила ртом воздух, потеряв дар речи. На долю мгновения ей показалось, что недавно съеденный, вкусный завтрак вот-вот выскочит наружу. Подавив тошноту, едва слышно спросила, — У нас еще есть время?
Ей не потребовалось много времени, чтобы вспомнить неприятный разговор в налоговом департаменте, Кэл в своей обычной манере нагрубил и послал их представителя в далекое путешествие, а он в свою очередь пообещал напустить на них своих «гончих» и провести тщательную проверку финансовой деятельности. При всех своих талантах Джиллиан старалась вести документацию так, чтобы никто не мог придраться, но ей просто не хватало сил и возможности, чтобы к определенному сроку свести дебет с кредитом, и, зная пренебрежение Кэла денежным делам, за время ее болезни он мог напортачить, так, что…
О возможных вариантах лучше не думать или она сорвется и поколотит его.
— До следующей среды, — Кэл покаянно опустил голову.
У них в запасе неделя. Если она постарается, то может быть, им повезет, и они отделаются небольшим штрафом.
— Не, невыносим, ты, ты, ты… — у нее не было приличных слов, а вертящиеся на языке эпитеты она все же сумела удержать при себе.
— Джилл ты же умница, ты справишься, — успокоил он ее. Небрежность его тона возмутила Джиллиан, конечно, по его мнению «возиться с мерзкими бумажками» значительно проще, чем уличать гадких людишек во лжи и прочих грехах.
— А ты, Кэл, чрезвычайно добр, — Джиллиан стиснула край стола, прочертив ногтями по гладкой поверхности, и чуть подаваясь вперед, ее голубые глаза вспыхнули свирепым синим светом.
Кэл картинно прикрылся локтем и тут же расслабленно откинулся назад, покачиваясь на задних ножках стула.
— В моей натуре отлично получается, — он лишь дернул носом, изображая невинность, — сочетать мудрость и милосердие.
— В самомнение нет тебе равных, — как ни старалась Джиллиан сохранить невозмутимое выражение на лице, негодуя на подставу Лайтмана, она, презрительно искривив рот, оттолкнулась от столешницы, резко отклонилась назад и вскочила на ноги. Стул, на котором она сидела, опрокинулся и отлетел к стене. — Мне хочется послать тебя к черту, продать свою долю акций и навсегда избавиться от твоего присутствия, — выпалила Джиллиан, уставила руки в бока, стиснув пальцы в кулаки. — Ты сволочь, Кэл.
— Согласен, — его цинизм зашкаливал, — Но твоя любимая сволочь, — развязно ухмыльнулся и развалился на стуле, закидывая ноги на стол, едва не попав ботинком в тарелку.
Ответом была звонкая оплеуха.
Джиллиан не успела подумать, поддавшись вскипевшей в ней злости, рванулась вперед, перевесившись через стол, и со всего размаха попыталась врезать Кэлу по щеке, хоть он и успел отшатнуться, едва не опрокинувшись назад вместе со стулом, ладонь Джиллиан знатно припечатала по скуле, аж зубы клацнули.
— Ненавижу, — процедила она и рухнула на соседний стул, внезапно обессилев, ощущая себя куклой, у которой
У Кэла была определенная способность пролезать сквозь тщательно воздвигнутые преграды, раздувая чувства, которые, как ей казалось она давным-давно посадила под замок. Мелькнула мысль о несвоевременности их романтических отношений. Возлюбленного завести не особенно сложно, а друзья, на которых можно наорать, не распуская руки, попадаются реже. Разве бы у нее хватило силы духа съездить Кэлу по ухмыляющейся морде, если бы между ним все еще были пусть ненадежные, готовые рухнуть, но преграды. Вряд ли? Безотчетный страх своими ледяными пальцами пересчитал позвонки — что она наделала.
— Я погорячилась, Кэл, — начала она, как ей казалось, безукоризненно ровным тоном.
— Чушь, — отмахнулся он, — Я прощаю, — потер кончиками пальцев ушибленное место, поиграл губами, проверяя целостность челюсти и, оперевшись локтем о стол взмахнул кистью.
— Не кипятись, Фостер, ты же отлично знаешь, что я не бельмеса не разбираюсь в финансах, и не надо… — остановил он ее, заметив, что Джиллиан разлепила сердито сомкнутые губы, — говорить, что я бы мог нанять бухгалтера. В них я тоже ничего не понимаю, — скривил на одну сторону рот. — Да и потом, как тебе известно, я был немножко занят.
У него не было и мысли обвинять Джиллиан, но видимо в его голосе промелькнули некие уничижительные нотки. Фостер чуть вскинула подбородок, глянув на Кэла исподлобья, кратко вздохнула и опустила голову, плотно зажмурив глаза. Она не имела ни малейшего права упрекать Кэла.
Джиллиан не помнила, когда в последний раз она испытывала такой жгучий стыд. Как она могла быть такой неблагодарной, непомнящей добра. Если бы не Кэл, не его усилия, не его способность наплевать на все приличия и талант просачиваться в самые узкие щели и требовать от людей невозможного, она бы сейчас не сидела напротив него и не читала бы ему мораль о дурном поведении и не возмущалась бы его гадким характером.
— Прости, — выдавила она из себя, стараясь унять дрожь губ, — Я не должна была…
Джиллиан не успела сделать и пары шагов, Кэл, прорычав неразборчивое проклятье, бросился следом и до боли вцепился ей в запястье, дергая назад и разворачивая на себя.
— Все нормально, милая, все нормально,— шептал Кэл, обнимая Джиллиан. Одной рукой поддерживал под лопатки, мягко поглаживая кончиками пальцев, другой взъерошил ее волосы, то и дело убирая назад, за уши, непослушные пряди, лезущие ей в лицо. Проводил костяшками пальцев по виску, скуле и, облапив ее лицо, чуть откинулся назад, стирая слезинки со щек, проводя по ним подушечками больших пальцев. Нежно коснулся губами глаз, чмокнул в кончик носа.
— Джилл, я чертов засранец, и слишком часто бываю эгоистом до кончиков ушей, но не могу видеть твоих слез, милая.
Она покачала головой, высвобождая голову из мягких тисков его ладоней, сглотнула и попыталась улыбнуться. Кэл обхватил ее за затылок, вновь притягивая к себе и устраивая ее щеку у себя на плече.
Майкл стоял совершенно неподвижно в своей спальне и чувствовал полное опустошение, его будто выжали, как лимон, выскребли внутренности, оставив одну кожуру. Сказывалась нервотрепка последних дней и бессонная ночь. Занимающийся день обещал быть трудным — не физически, нет. В эмоциональном плане. Майкл всегда отличался умением понимать людей, и ему не казалось, он был уверен, что неоднократно замечал вспышки недоверия ненависти и отвращения в глазах Лайтмана, хотя с присущей ему изобретательностью и отточенным за более чем полтора десятка лет талантом лгать, глядя в глаза, старался развеять его подозрения.