Теплый шоколад на десерт
Шрифт:
— Нда… вы так считаете? — Кэл ощупал себя, и гадливая усмешка исказила его лицо. — Цел и невредим, — Руки и лицо были измазаны кровью, кожа зудела, — Это не моя кровь.
На заляпанных кровью черной рубашке и потертых джинсах, темные пятна выделялись едва заметно, но липкая ткань неприятно холодила тело. При всей своей противоречивости и ненависти к чужим советам в этот раз Кэл решил не вступать в спор. Вымыться ему и, правда, не помешало.
Отступив к стене, Кэл через щель между дверными створками смотрел в спину молодого человека толкающего каталку. Маятниковые двери минуту назад распахнулись, пропуская санитара и Джиллиан, и сами собой закрылись, теперь бесшумно раскачивались туда-сюда.
Врач
Ему хотелось разбить сломать, что-нибудь. Например, пробить кулаком толстую кирпичную стену, почувствовать, как боль расходится по всей руке, перевешивая душевные муки.
Но Кэл, привычно сунув руки в карманы, уставился невидящим взглядом на закрытые двери, чувствуя, как кровь циркулирует по сосудам, бешено бьется в висках. Стиснутые в кулаки пальцы онемели и похолодели, тяжелое дыхание со свистом прорывалось сквозь зубы. Дикое сожаление терзало его, жаль, что не он сам всадил пулю в затылок ублюдочного Майкла.
Хотелось отделаться от всего этого, как от глупого недоразумения, сказать себе, что волей случая он оказался в заштатной провинциальной больнице, где паникер-врач наговорил ему кучу всяких нелепостей. Какая-то часть его верила, что так оно и есть. Но в глубине души, то есть там, где прятался настоящий Кэл, где-то в темных извилинах его сущности, куда зачастую не мог добраться и он сам, поселился страх.
Он никогда не тратил время на размышления о том, что скажут и что подумают о нем люди. Вся его жизнь представляла собой постоянное движение, что-то вроде катания на аттракционе «американские горки». При этом он по доброй воле был привязан к переднему сиденью. Дни и ночи с умопомрачительной скоростью перед глазами, и при этом он никогда не замедлял своего движения, никогда не останавливался. И вот его «вагончик» влетел на полном ходу в кирпичную стену. Чем больше Кэл думал об этом, тем сильнее злился. Разве он заслужил такого? Жизнь его прямо скажем, небезупречная, слишком часто он вел себя просто подло, лгал людям, причинял им разные неприятности. Он не верил ни в бога, ни в черта, хотя к последнему частенько обращался за поддержкой. Но ад должен был наступить после смерти, а он пока еще жив и собирается прожить немало лет.
Не в состоянии находиться в помещении, воздух которого пропитан болью, страданиями и щекочущим нос специфическим больничным запахом, Кэл вышел на улицу. Дождь так и не начался. Гроза попугала и прошла стороной.
Разгуливая по темной аллее, он невольно обратил внимание на подъехавшую машину парамедиков, тихо переругиваясь, они выволокли из фургона черный пластиковый мешок, застегнутый на молнию. Где-то в глубине ворохнулось чувство удовлетворенности, Кэл понимал, что покойником вряд ли был Майкл, так быстро его не смогли бы найти, да и вряд ли привезли в эту больницу.
Дом, где это животное держало Джиллиан, теперь осадили федералы, и они постараются оградить место преступления от зевак и назойливых СМИ и гражданских. ФБР давно не испытывало такого позора — прошляпили маньяка, затесавшегося в их ровные и стройные ряды.
Кэл ядовито хмыкнул, а ведь были моменты, когда федералы предполагали, что Таннер тоже стал жертвой похищения. И за эту мысль держались достаточно долго и цепко, находя объяснения многим странностям и фактам, пока в бардачке служебной машины по чистой случайности не нашли отлично замаскированный тайник, тех мелочей, что лежали в схроне оказалось достаточно, чтобы уверовать – Дин Таннер и Майкл Беллами одно лицо. Карта ключ от квартиры, на поиски которой ушло больше недели, открыла пещеру Алладина или кого
Да! Кэл потер переносицу, до сих пор сводило живот и подташнивало от ужаса, отвращения и бешенства. И он ничуть не жалел, что Дин убит.
ФБР приложит все усилия, чтобы скрыть подробности трагедии и найти убедительные оправдания. И тело Дина быстренько и без огласки перевезут на скромной труповозке из спецгаража. Но злое довольство, что это урод будет точно так же упакован в пластик и больше не причинит боли Джиллиан, приятно щекотало нервы.
Кэл смотрел, как парамедики усаживаются в фургон, и тот выруливает на улицу. Потом сделалось так тихо, как только возможно глубокой ночью в городе. Слышалось только отдаленное шипение шин по асфальту, прерываемое иногда визгом тормозов, непонятным лязгом и стрекотом одинокого сверчка за решетчатым забором. Кэл опустился на деревянную скамейку, зажмурился и сделал глубокий вздох, пытаясь прояснить мозги. Привычно вытянул перед собой ноги, скрестив в щиколотках, и запрокинув голову, оперся затылком о жесткую гнутую спинку. С листьев деревьев изредка срывались капли воды и тяжело плюхались на лицо, остужая разгоряченную кожу. Кэл закрыл глаза и не заметил, как отключился, нервотрепка последних недель и дикая усталость взяли своё. Теперь, когда Джиллиан была в безопасности, под присмотром врачей, он мог позволить себе небольшую передышку. Вывел его из состояния прострации женский пронзительно-визгливый голос:
— Сто баксов, чтобы узнать, о чем выдумаете, — с наглой усмешкой проговорила ярко размалеванная девица, плюхнувшаяся на скамейку рядом и бесцеремонно тыкала Кэлу в лицо микрофоном.
Кэл не успел ничего ответить, его ослепила вспышка света. Защитив лицо локтем, он рассмотрел и помощника репортерши, лохматого оператора с камерой наперевес.
— Какого черта, вам надо? — окрысился Кэл, смерив девицу злым взглядом, поднимаясь на ноги.
— Говорят, вы были близким другом не только мисс Фостер, но и её похитителя.
— Не твое собачье дело, кретинка, — процедил он сквозь зубы.
Девушка успела вовремя отдернуть микрофон и, вежливо улыбаясь, поинтересовалась:
— Могу ли я процитировать ваши слова доктор Лайтман?
Улыбка Кэла выглядела не менее искренней, если бы не злоба в прищуренных глазах.
— Вы можете это вытатуировать у себя на груди.
Толкнув плечом, вскочившую следом настырную дамочку, прикрыл ладонью объектив камеры, направленной на него.
— Кто вам разрешил здесь отираться?
По пандусу, выйдя из распахнутых дверей приемного отделения, к Кэлу и его непрошеным гостям, широко шагая, приближался мужчина в белом халате. Кэл узнал в нем того самого доктора, что делал первичный осмотр Фостер
— Охрана, — взмахнул рукой врач, — Уберите паразитов с территории больницы. А вы юная леди снова нарушаете предписание суда, не приближаться менее чем на сто ярдов к территории больничного корпуса, — говорил он, не повышая голоса, но напористо с плохо скрываемым бешенством.
Широко расставив ноги и сунув сжатые в кулаки руки в карманы распахнутого халата, доктор проводил взглядом двух дюжих охранников, вежливо выпроваживающих за ворота, репортершу и её оператора.
— Мелкая сучка, — выругался он, — Из-за её назойливости и нахальства пострадал наш пациент. Разве таким стервам можно давать в их поганые лапки микрофон. Их очаровательные ротики извергают такое непотребство. — широко развел руками, — Извините за причиненные неудобства. И кто-то из ночной смены слил информацию, — осуждающе качнул головой. В наше время за деньги готовы продать и профессиональную честь. — Присядем, — предложил врач Кэлу, — У нас есть о чем поболтать.