Терновая ведьма. Исгерд
Шрифт:
— Вы пытались стащить его с запястья Хельма? — Терновая колдунья с тревогой вскинула голову. В мгновение ока личность чужака и подробности его рассказа отошли для нее на второй план.
— И не помышляли. — Карие с отсветом глаза впились в колючую вязь на белой коже. — С подобной штукой ножом не обойтись — ясно без толмачей… Нужен наговор или чары… Или иная мудрость, неведомая простым фейланам…
— Главное — не трогать его, — впопыхах пояснила принцесса.
— Что ж, мы еще успеем нагнать обоз и предупредить об этом врачевателя… Если не будем мешкать…
Словно приняв приказ к
— Понимаю, доверять мне нет никакого основания, но, клянусь своим даром, ни я, ни мои собратья по ремеслу не желаем вам зла. Удел душеловов — место, хоть и не самое приятное, по мнению простого люда, зато безопасное, сполна обеспеченное провиантом. Оттуда ведет множество дорог — вы вольны выбрать любую, когда поднимете на ноги своего друга. Если понадобится, я даже одолжу вам лошадей. Взамен попрошу лишь о возможности прояснить для себя некоторые загадки… Но если такой расклад вам не по вкусу…
Ожидая реакции на свое не в меру заманчивое и одновременно подозрительное предложение, Кетиль поворотил лошадь, предоставляя двум сидящим в яме путникам возможность полюбоваться ее необычной сивой мастью. А заодно проверить: за спиной он не прячет меч, арбалет или другое оружие. Но удостовериться в этом сумела одна Изольда.
— Мы ведь отправимся за Северным ветром? — в безотчетном порыве ухватив Таальвена Валишера за руку, вопросила она.
А еще недавно маялась от обиды на верховного, ранившего ее так страшно и глубоко… Не выстоять тебе против собственных привязанностей, сострадательная принцесса… От обжигающей лихорадки чужих чувств губы королевича мигом пересохли, но к хаосу в душе колдуньи ему было не привыкать.
Да, — провозгласил Лютинг достаточно громко, чтобы знакомый из трактира также расслышал. — Если Кетиль даст обещание, что тебя никто не тронет.
— Ни пальцем, ни острием, — добродушно отозвался седовласый всадник. — Без твоего разрешения.
И, царапнув шпорами темные с серебром конские бока, подмигнул лукаво.
Ориентируясь на мягкий шаг карабкающейся по косогору колдуньи, Лютинг зажмурился и зашагал вверх. В голове у него опять начинало тихонько шуметь — не то от усталости, не то от изматывающего ожидания, будто каждый вершок приближал к чему-то значительному, судьбоносному.
«Все — мираж, — повторял себе королевич, сквозь мрак разглядывая фигуры и лица прибывших с Кетилем людей. — Ложное предчувствие, заблуждение ума…»
А в груди восковыми лужицами оплывало смутное ликование, словно после сотен лет на чужбине он возвращался домой…
— Мне нужна калужница… — внезапно заявил Таальвен Валишер после дюжины минут угрюмого молчания, легко касаясь незрячим взором края зеленеющего перелеска. — И, кажется, белокрыльник…
Они с Изольдой ехали верхом на одном коне, и от тряски ступни ее раз за разом задевали каблуками его ноги в стременах. То, что она уступила принцу поводья, ничуть не смутило мастера Кетиля, словно умение Таальвена вслепую ориентироваться в пространстве было для него чем-то самим собой разумеющимся.
— Калужница… — Не замечая косых взглядов чужака, принцесса принялась копаться в памяти. — Не ее ли у реки собирата Лива, чтобы приготовить отраву от огородных вредителей? Она еще называла эту траву водяной змейкой…
— Похоже на правду. — Кетиль незаметно сбавил ход и, намеренно не выспрашивая подробности о новом имени, повел пространную беседу: — В наших краях калужница слыла ядовитой — у скота она способна вызвать несварение, колики… Да и людям я бы не советовал есть растение сырым.
— Ты знаешь, где его раздобыть? — запросто пренебрег предостережением приморский королевич.
— А как же…
Громадная кобыла поравнялась с Унгваром — гривастым тяжеловозом, любезно предложенным путникам, и пошла быстрым уверенным шагом.
— Что насчет белокрыльника?
— На твое счастье, Западный ветер, я немного разбираюсь в травах. — Разминаясь в седле, Кетиль скрежетнул широкими наплечниками, и указал куда-то на восток. — Вон в той стороне, версты три не доезжая до форта, есть озеро. Мне частенько приходилось коротать время на его берегах, водяного лапушника, если, конечно, сказ о нем, там пруд пруди!
— Значит, придется заехать, — решил, не советуясь, Лютинг.
Притихшая Изольда только выдохнула в капюшон — не место и не время требовать объяснений, пока лиловоглазый всадник в плаще и дублете кружит рядом, как хищный беркут, а свита его скачет хоть и поодаль, но навострив уши. Ох, почему она не умеет общаться с мужем мысленно…
Будто уловив ее беззвучный ропот, Кетиль прикинул, далеко ли до нужного водоема, и спросил:
— Зачем тебе эти растения?
— Из их цветов можно сделать зелье, которое избавляет от слепоты… — сдержанно растолковал Таальвен Валишер.
— Вот оно что. — Уголки морщинистого рта дернулись в бледном подобии улыбки. — Тогда наберем побольше, чтобы подействовало наверняка. Не годится парню вроде тебя мыкаться по миру наудалую, полагаясь лишь на чутье…
Ничего особенного он не сказал, но у Лютинга почему-то возникло знакомое неприятное чувство, что хитроумный всадник намекает на какую-то сокрытую истину.
— Правда, для подобного простого задания сопровождение ни к чему. — Тонкие губы вновь изогнулись. — Отпущу-ка я ребят, чтобы из-за нашей отлучки даром не пылили одежды.
Измыслив так, он подхлестнул сивую кобылу и умчался вперед — перекинуться парой слов со своим отрядом. По привычке щурясь, Лютинг уставился ему вслед, но разглядел одни тени, расползающиеся в серой пустоте.
Наблюдала за Кетилем и принцесса, стараясь не выдавать силком убаюканного волнения. Вот сейчас он отдалится еще на аршин, и можно посекретничать с Таальвеном без свидетелей. Но едва она собралась открыть рот, чтобы поделиться страхами и догадками, в голове возник неожиданно четкий запрет: «Молчи!».