Терпкость вишни
Шрифт:
— Разумеется, не работает, как половина того, что находится в этой обители, славящейся покоем и комфортом. Ты взгляни на дверь.
Только сейчас я заметила, что на месте глазка находится неровное отверстие величиной с блюдце.
— Не боитесь?
— Чего? — засмеялась Миленка. — Что кто-нибудь пролезет сквозь него?
— Что увидит…
— Что? Темный коридор со старым линолеумом? И календари на стенах? Ладно, заходим. — Она крикнула в отверстие: — Мама! Это мы!
Что-то зашуршало, а потом заскрежетал
— Наконец-то! Старик, видно, вез вас вокруг города?
— Нет, поезд опоздал. — Миленка обнялась с взлохмаченным привидением во фланелевой ночной рубашке и сказала, указав на дверь: — Я вижу, все по-старому.
— А я жду, когда она наконец сама рухнет, — радостно проорало привидение. — Она уже едва держится в раме. Заходите! А ты — Вишня?
— Да, — подтвердила за меня Милена. — Вишня во всем великолепии своих сорока трех килограммов.
— Надеюсь, аллергии на кошачью шерсть у тебя нет?
— Не знаю, по-моему, нет.
— Я спрашиваю потому, что в прошлом году Миленка привезла к нам на каникулы знакомого! У него тоже были недоразумения дома!
— Это Олек, который живет с Ендреком, — объяснила Милена.
— Правильно! Олек! Он вошел в комнату, сел в кресло, посидел минут пять и вдруг начал задыхаться! Я в полной панике! Рысек тоже! Счастье еще, что Миленка позвонила в «Скорую помощь»!
— Если бы я чуть промедлила, не знаю, что было бы. Но хуже всего, что пришлось перевезти кошек к тете Ганке.
— Ничего страшного! Небольшие трудности никому вреда еще не причинили! О господи! — вдруг вскрикнула она так пронзительно, что мы с Миленкой даже подскочили.
— Что случилось? — спросила Миленка, хватаясь за левую грудь.
— Я тут болтаю, а вы, наверно, голодные! Миленка! Доставай тарелки!
— В такую пору? Хотя, по правде сказать, мы с утра ничего не ели. — Но тут Миленка вспомнила: — Если не считать куска булки.
— Вот видишь! А у меня борщ уже греется! Только не бойся, что растолстеешь! Я даже и ложечки масла не положила!
— Ты всегда так говоришь. — Миленка плюхнулась на узкую лавку. — А потом оказывается, что бухнула целых полпачки.
— Ты что! — возмутилась мама, наливая тарелку до самых краев. — Это постный борщ, приготовленный специально на Страстную пятницу.
— Ну, тогда и мне налей. — Миленка подставила тарелку, разрисованную турецкими огурцами. — Только до этих вот листиков, не больше.
— Ты думаешь, мне только и дело, что высматривать какие-то листики? В четвертом часу ночи? В крайнем случае, если оставишь, отец доест! Ну как? Хороший?
— Вкусный, — уверили мы обе, работая ложками словно на соревнованиях обжор.
— Ай! Вы же не посолили! — Мама взяла щепотку соли и сыпанула в тарелку Милене. — Помешай!
— Мама! Я же сказала, что вкусно! — возмутилась Милена. — Если бы надо было, я сама бы посолила!
— Правда? —
— Видишь, Вишня? — возмущенно спросила Милена. — Ей всегда нужно попробовать из чужой тарелки. Даже если у нее все то же самое.
— А потому что в чужой как-то по-другому выглядит! — улыбнулась мама, облизывая ложку. — Вот теперь я чувствую вкус! А у тебя, Вишня, как борщ?
СТРАСТНАЯ ПЯТНИЦА, ВЕЧЕР
— А откуда твои родители знали, что я приеду? — наконец-то отважилась я задать вопрос, не дававший мне покоя с четырех утра.
— Но ты ведь живешь с нами на квартире уже почти два месяца, — ответила Миленка, не переставая гладить попеременно Гризека и Кайтека. Я же старательно гладила Азу, который сидел у моей ноги и смотрел на меня, как некоторые четырнадцатилетние девчонки смотрят на фото Энрике Иглесиаса.
— Ну да, живу, — согласилась я. — И что из того?
— Они знают про твою ситуацию, я им рассказала по телефону еще в феврале. Они сами велели привезти тебя. И не беспокойся ты так, Вишня, ты не первая, кто проводит у нас праздники. И не последняя.
— Но они правда не сердятся из-за моего приезда?
— Да ты шутишь! Если бы они могли, то пригласили бы к себе всех моих обиженных судьбою знакомых. Что вовсе не значит, будто они идеальные. Кстати, возьми. — Она протянула мне несколько упаковок берушей. — Мама у меня очень громко говорит, папа жутко храпит, а собаки страшно лают, особенно в шесть утра. Так что беруши пригодятся.
СТРАСТНАЯ СУББОТА
Еще как пригодились — благодаря им я спокойно проспала почти всю ночь. Правда, утром меня разбудил яростный лай за дверью, но я лишь глубже всунула беруши, особенно в правое ухо, и опять погрузилась в сон. А сейчас мы идем в костел. Мама Миленки заканчивает корзинку для меня. Изумрудные банты из бумаги, ручка, увитая искусственным плющом, а на кружевной салфетке пластиковые маргаритки, маки и другие муляжи полевых цветов.
— Ну, все!
— Выглядит как вилла из рассказа Болека, верно? — Миленка заговорщицки подмигнула мне и вдруг стала прислушиваться. — Кто это так стучит? Ремонт, что ли, делают? В Страстную субботу?
— Какой ремонт! — возмутилась мама. — Это Зоська Кабатова, новая соседка, дразнит баб с нашей лестницы! По субботам в это время она всегда колотит молотком, чтобы думали, будто на обед она готовит отбивные! Пусть жаба душит!
— А откуда ты знаешь?
— Мы как-то разговорились у ветеринара, потому что у Зоськи тоже два кота! Я возьми и ляпни, что терпеть не могу торчать на кухне! И не выношу возиться с компотами, маринадами! Да и вообще!
— Знаю, я тоже не люблю, — созналась Миленка.