Террариум черепах
Шрифт:
потому что уродливая? - спрашиваю.
– Потому что нравишься мне, - пожимает плечами он.
Что-то чёркает в своём альбоме карандашом. Серьёзно?
Конец ноября, семь утра, а этот припёрся сюда в какой-то
тонкой кофте и огромных джинсах, чтобы порисовать.
Художник хренов.
– А я тебе нравлюсь, потому что я красивая, или
потому что уродливая?
Он, наконец, отрывается от своего занятия, чтобы
кинуть быстрый взгляд на меня, а затем
к своему творению. У него тёмно-зелёные глаза и
тёмно-каштановые чуть курчавые волосы. На правой щеке
ямочка. Довольно милый.
– Ты довольно забавная.
– Такого варианта ответа не было.
Мы сидим ещё некоторое время, я читаю, он возится
со своим рисунком. Вдруг произносит:
– Всё.
Кладёт рисунок поверх книги.
На портрете я, вернее, мой профиль. Волосы стелятся
по спине и плечам, брови сведены, взгляд сосредоточенный
(и как ему удалось это передать, используя лишь бумагу
и карандаш?). Я до смешного серьёзна, и даже закусываю
нижнюю губу от напряжения.
– Ты так себе, но на портретах получаешься неплохо.
Он уже собрал всё своё барахло, накинул ремень
сумки на плечо и встал.
– Пошёл к чёрту, - говорю это ему вслед, он
удаляется, а я слышу, как он весело усмехается.
Восемьдесят два
Следующая неделя проходит ровно и без происшествий.
Мы с Максом больше не ругаемся, мы вообще друг другу
и слова не сказали за это время. Меня это вполне
устраивает, я вообще не собираюсь говорить с ним после
того, что произошло. На самом деле, я просто не знаю,
как теперь себя вести.
Тем временем декабрь плавно приближается к середине,
все готовятся к новому году. И если я бы это ещё
как-то, скрипя зубами, пережила, то приезд Беллы…
Я тогда отсидела восемь уроков, пришла уставшая
и понурая (впрочем, как и всегда), ещё даже не успела
разуться, и тут мама, мне с порога заявляет:
– Беллочка послезавтра приезжает. Она замуж выходит,
представляешь.
Я с перепугу аж сумку уронила, честное слово.
Стою в коридоре и молча таращусь на неё. Затем,
так же молча, прямо в куртке и ботинках иду к
лестнице, поднимаюсь на второй этаж, захожу в свою
комнату и захлопываю дверь.
Да что ж за напасть такая, ей-богу!
Изабелла уехала отсюда в Москву пять лет назад,
учиться. Это были замечательные пять лет. Первые три
года она исправно, раз в год, ездила к нам, но потом
перестала.
– Изабелла погрузилась с головой в учёбу, - говорила
мама.
«Изабелла почувствовала запах
секса», - добавляла про себя я.
Белла - это моя сестра. Родная только по матери.
Белла у мамы от первого брака. От того, где не она
была Божьим даром, а её муж. Видимо, поэтому она
его бросила через пять лет после рождения Изабеллы и
пустилась во все тяжкие: вышла замуж за моего отца,
родила меня… Через семь лет отец Беллки женился и
укатил в Америку. Дочку с собой не взял. С тех пор
она жила с нами. Одиннадцатилетняя Белла была не
ребёнком - Дьяволом. Она портила жизнь маленькой мне
и моему замечательному папе. Уверена, не без помощи
этой сучки моя мама выгнала папу. Серьёзно, она ведь
его ненавидела даже больше, чем меня. Так как я ещё
с детства была сама по себе, мамино внимание у Беллочки
не отнимала. А вот папа был серьёзным конкурентом для
неё. Эта сучка просто выжила моего папу, а десятилетняя
я этого не понимала, только плакала из-за того, что мама
и папа разошлись. Глупая, глупая я. Закончив школу,
Беллка укатила. А тут вдруг вернулась. И не просто так
а с новостью - замуж выходит, зараза.
Восемьдесят три
– Ой, да ладно тебе, Анька, - машет рукой Ирка. -
Тоже мне, беда. Это же не навсегда. Приедет и уедет.
Переживёшь.
Мы с Ирой и Верой идём в школу. На улице
ещё темно, холодно, я пока дошла от своего дома до
места общей встречи околела, ей-богу. Макс с отцом
на машине поедет, но только через полчаса. А я
опаздывать не захотела, дура.
– Ир, да эта Белла правда сучка ещё та, -
поддерживает меня Вера.
– Как по мне, Белла очень милая, - пожимает плечами
Ира. - Не понимаю, чего вы на неё так взъелись.
– Ты, Ирка, не разбираешься в людях, - отвечает
Вера. - Белла всегда была тварью. Видимо, только Аньке
это и известно.
Мы заходим в здание, оставляем в гардеробе куртки,
поднимаемся на третий этаж. Первая по расписанию
химия. Рассаживаемся по местам и продолжаем спор:
– Никакая она не тварь, - отрицает Ира. - Хороший
человек.
– Ир, - говорю, - вот ты вроде обижаешься, когда я
тебя тупой называю. Но ты ведь тупая.
Ирка обиженно отворачивается. А так как я сижу
за своей партой, повернувшись к её парте, она
отворачивается к стене. И сидит так.
Тут в класс влетает Нина Игорева и как заорёт:
– Народ, чё сели?! Там Зытова на первом этаже
пьяная в стельку! Побежали!