Террариум черепах
Шрифт:
Слышатся шаги, приближающиеся ко мне. Я включаю
воду и ставлю тарелки в раковину с намерением их
помыть.
– Что не так с вашим сыном? - как бы между
прочим обронила я, на самом деле отчаянно желая узнать
хоть немного о Художнике.
– А что с ним? - удивлённо спрашивает Игорь
Васильевич.
Я пожимаю плечами.
– Не знаю… Он не кажется мне столь же
ответственным и старающимся во всём быть похожем на
вас, сколь
– Аня, верно? - спрашивает он и садится на стул,
обитый мягкой бежевой тканью.
Это был явный пас в мою сторону, но меня не
так-то легко смутить.
– Верно, - как ни в чём не бывало киваю я.
– Он инфантил, - усмехается Игорь Васильевич.
– Я бы назвала его романтиком, - бормочу я.
Игорь Васильевич некоторое время молчит, а я не
вижу, почему, так как мою посуду, затем он почему-то
вновь усмехается и спрашивает:
– Так это ты с ним тогда со свадьбы уехала?
Я киваю.
– Так вот о ком он всё говорил. Все уши прожужжал
мне про тебя.
Я роняю мыльную тарелку из рук. Глупое сердце
пропускает удар.
– Смотри, испортит тебя, - не замечая моей реакции,
произносит Игорь Васильевич.
– Если не я его.
Я домываю тарелки и выключаю воду. Поворачиваюсь
и вижу, как он достаёт из кармана пачку дорогих сигарет.
Я достаю из кармана рубашки зажигалку и прикуриваю.
– Куришь? - интересуется он.
Я беззастенчиво киваю, не видя смысла врать. Уже
жду, что скажет, мол, не хорошо, тем более, в моём
возрасте, но он неожиданно протягивает мне вторую
сигарету. Мир не без добрых людей.
– Пап, там мама тебя потеряла, - говорит Олег, заходя
на кухню.
Останавливается и переводит удивлённый взгляд с меня
на своего отца и обратно.
– Курить будешь? - спрашивает Игорь Васильевич.
– Ты же знаешь, я два года назад бросил.
– От одной ничего не будет, - искушающе проговариваю
я. Он колеблется. - Изабелла не узнает.
Она ярый противник курения и алкоголя.
– Давай, от них такой расслабон, - добавляю.
Олег кивает и берёт у отца сигарету.
Сидим на дорогой бежевой кухне с мужем старшей
сестры и его отцом, курим. Бывает ли ещё более странно?
– На улице холодрыга.
Мы одновременно поворачиваем головы влево. В
проходе стоит Володя и, приподняв тёмные брови, смотрит
на меня. Наши взгляды встречаются. Глупое сердце бьётся,
как сумасшедшее.
– Привет, - говорит он, обращаясь ко мне.
– Привет, - отвечаю я, стараясь, чтобы голос звучал
ровно.
–
Боковым зрением замечаю, как Игорь Васильевич с
Олегом переглядываются.
– Спасибо, - отвечаю я, неожиданно испытав смущение.
Смущаюсь? Я?
Мы молча смотрим друг на друга, пока Игорь
Васильевич не прерывает наши переглядки:
– Думал, уже не появишься.
– Вначале не хотел, - кивает Художник, - но теперь
вижу, что не зря пришёл.
Володя вновь кидает взгляд в мою сторону. Господи
Боже, спасибо тебе за то, что я ещё не покраснела! Не
в силах больше стоять здесь, я тушу сигарету в стоящей
на столе пепельнице и выхожу из кухни.
Уже у двери в зал я слышу:
– Олег два года ни-ни.
Оборачиваюсь.
– Всем иногда стоит расслабиться.
– Ты-то уж точно знаешь, как это сделать, -
ухмыляется Художник.
Я хмурюсь и спрашиваю:
– Что ты имеешь в виду?
– Пойдём, кое-что покажу, - заговорщицки шепчет он
и берёт меня за руку. Абсолютно невинный жест, но
глупое сердце перестаёт биться, а в горле пересыхает.
Художник ведёт меня по бесчисленным коридорам,
устеленным коврами с мягким длинным ворсом, затем
отпирает одну из дверей и мы заходим внутрь. Здесь
прохладно и уютно, но видно, что никто не заходил
сюда долгое время. Чисто, как в морге. Большая
застеленная светло-зелёным бельём кровать, ковёр цвета
морской пены, светло-серые обои, большой стол из
светлого дерева. Вся эта не-запачкай-не-дай-Бог обстановка
нагоняет на меня тоску.
Володя достаёт из кармана смартфон, некоторое время
копается в нём, затем протягивает мне. Это видео. И
на видео я. Пьяная. Стою на столе в его трейлере и…
Господи спаси, танцую. С бутылкой текилы на перевес.
Хм, а я неплохо танцую…
– Что ещё за херня? - спрашиваю.
Художник смеётся.
– Смотри дальше, ты там раздеваться начнёшь.
Я чуть телефон не выронила, честное слово. Он же
шутит, правда?
Не шутил. Я, периодически разгоняясь текилой, начинаю
снимать с себя футболку. О Боже…
– Дальше тебя вырвет, ничего интересного, - говорит
Володя и забирает у меня смартфон.
– Удали это.
– Даже не подумаю, - качает головой он. - Это
лучшее воспоминание за весь год.
– Тогда я от стыда с моста сброшусь.
– Я с тобой.
– Хорошо.
Мы выходим из комнаты, Володя запирает дверь, и
идём в прихожую.