Террариум для Царевны-лягушки

Луганцева Татьяна Игоревна

– Караул! Помогите! Спасите! Вытащите меня отсюда! Кто-нибудь! Пожалуйста! Я здесь!

Когда паника приняла ужасающие размеры и Меланья забилась головой о стенку, ее наконец-то выдвинули. От яркого света она почти ослепла. А завидев Геру, кинулась к нему на шею, ловко сложив свои длинные конечности в трогательную позу калачиком.

– Спаси меня! – После этой пронзительной фразы Меланья потеряла сознание от нервного напряжения и физической боли.

Глава 7

Так паршиво Меланья не чувствовала себя

никогда в жизни. Наверное, можно испытывать такие муки только при рождении. Хорошо, что люди не помнят этого. И вот Меланья как будто заново родилась, только на этот раз будучи в твердом уме и здравой памяти, и это рождение далось ей с большим трудом.

Гера перевез ее в больницу класса «люкс» к русскоговорящему врачу Владимиру. Ее осмотрели и полностью обследовали в течение двух часов. И теперь она с диагнозом острый гастрит, переломом копчика и сильное эмоциональное потрясение лежала в одноместной палате с окнами, распахнутыми в великолепный сад.

Даже если жизнь и представляла собой черно-белые полосы неудач и удач, то произошедшее с ней не укладывалось ни в какие рамки. Она возлежала на удобной постели под белоснежным и вкусно пахнущим свежестью бельем. Рядом располагались кнопка вызова медперсонала, пульт от находящегося напротив телевизора и чистенький столик под белой салфеточкой.

Стены в достаточно просторной для одного человека палате были приятного, цвета кофе с молоком, радующего глаз. На двух больших окнах висели ярко-желтые занавески, а не официальные больничные жалюзи.

Еще в палате была кое-какая светлая сосновая мебель, система климат-контроля, холодильник, массажное кресло, а в ванной комнате, как уже знала Меланья, – изумрудного цвета джакузи.

Все это не могло не радовать, но Меланья не спешила обольщаться. Потому что сейчас к ней в палату вошел Георгий. Выглядел он, как всегда для Меланьи, раздражающе. Обыкновенные джинсы, черная рубашка и насмешливый взгляд. Это просто убивало, к тому же Меланья знала, что именно он оплатил медицинское обслуживание и переезд в одну из лучших частных клиник. До этого она всячески старалась избегать возможности остаться с ним наедине, даже разыгрывала сценку: «Мне очень плохо, я сейчас умру, оставьте меня в покое!»

Но, видимо, сейчас он успел поговорить с врачом, который и сообщил, что не так уж ей и плохо. Георгий вошел и, не спрося разрешения, сел на придвинутый вплотную к ее постели мягкий стул.

– Доброе утро, – приветливо поздоровался он, но и в этих словах Меланье почудился подвох.

– Доброе... – с неохотой ответила она, глядя на него этакой «злючкой-колючкой».

– Как себя чувствуешь? – вкрадчиво спросил он.

Меланья напряглась.

– А как бы ты хотел, чтобы я себя чувствовала?

– По факту, – ответил Гера, и ей почему-то показалось, что он еле сдерживается, чтобы не засмеяться.

– Паршивейше, – выдохнула она.

– Я вышел из машины... – начал он, возвращаясь к точке расставания.

– Ты меня бросил! – плаксиво прервала она.

– Ты знаешь, что я на это не способен, – четко произнес он. – Я отправился узнать, что случилось. Пробка была огромная, несколько

километров. Я, между прочим, о тебе беспокоился, знал, что ты плохо себя чувствуешь. Боялся, что не выдержишь ожидания. Потом узнал, что произошла авария. Я понял, что это надолго, отправился обратно, но, когда вернулся, вас и след простыл. Знала бы ты, что я пережил! Я часа два метался по трассе, не понимая, как мог забыть место, где вышел из машины. И куда вы подевались...

– Как только ты ушел, я сразу же потеряла сознание, а водитель, испугавшись, отвез меня в первую попавшуюся больницу, где меня приняли без документов и денег, – сказала Меланья.

– А я чуть с ума не сошел, что потерял свою попутчицу, даже не сообщив ей места назначения, – улыбнулся Гера. – Потом я все же добрался до побережья, а вдруг ты чудом оказалась в нужном месте, но тебя не было...

– Еще бы! Я в это время думала, что ты обокрал меня, отравил... Вернее, сначала отравил, а затем обокрал и выкинул за ненадобностью. Тяжело было приходить в себя в чужой стране в больнице для асоциальных элементов, – бубнила Меланья.

– А я обратился в полицию, чтобы найти водителя. Найти фуру за несколько часов помогли редкие фотоснимки трассы. По номеру вычислили владельца и попытались узнать, где он сейчас. А водитель обратился в полицейский участок в весьма удаленном отсюда городке. Он сильно испугался, когда пассажирке стало плохо, быстро передал тебя медикам и свалил, а уже по прибытию в пункт назначения обнаружил под сиденьем твою сумку с документами и деньгами. Почему-то он думал, все эти важные вещи находились у меня, а ты ехала налегке. Он честно принес вещи в полицию, рассказал, где ты находишься, и попросил тебе это передать. Полицейские связались со здешней полицией, и, как только узнал, где ты находишься, я сразу же выехал к тебе.

Меланья внимательно выслушала его рассказ и вдруг как будто впервые увидела его лицо. Такие морщинки в уголках глаз и губ бывают от улыбки, а она у Геры была чертовски обаятельная, словно лампочка вспыхивала на лице. Но сейчас он был бледен, а под глазами темнели круги. Меланья вдруг почувствовала, что все это время человек действительно переживал, волновался и вряд ли спал. И ей вдруг мучительно захотелось, чтобы он волновался за нее как за женщину, а не простую попутчицу, за которую отвечает. Она и сама не поняла, почему этого захотела.

– Какие же мы с тобой попутчики? Даже телефонами не обменялись.

– Я уже вбил свой номер в твой мобильник. Надеюсь, что больше не потеряемся. А ты что, действительно решила, что я аферист? – засмеялся Гера.

Меланья смутилась.

– На обольстителя ты, конечно, не похож. Никаких поползновений не делал, но ушел как-то по-английски. Сам посуди, что я могла подумать...

– Ну да, на рокового мужчину я, конечно, не похож, – согласился Георгий. – А вот ты меня поразила если и не в самое сердце, то до мозга костей. Это точно. Ночь, морг и этот жуткий крик: «Полезайте в ящики, сейчас мы все умрем!» Ты производила устрашающее впечатление, вид у тебя был просто-таки безумный. А чего ты там кричала? Лешек? Лелик?