Территория чувств

Ронина Елена

Таких выпадов отец без ответа не оставлял, мог и вмазать, а если баба нарывалась, так говорил прямо всё, что про неё думает. Дело заканчивалось участковым, а потом, понятное дело, недельным запоем.

Алексей ничего такого не помнил, ему бы хотелось вспоминать об отце как о герое, гордиться им. Фронтовик, вон в коробочке медали лежат, и даже боевой орден Красной Звезды 1-й степени. И вот он перебирал эти награды и думал, какой папка его герой, и наверняка потерялись ещё два ордена, 2-й и 3-й степени, а так мог бы быть его отец даже Героем Советского Союза.

– Выпить он герой, всю душу мне измотал. Бог его вовремя забрал, а то бы сама пришибла.

– Мам, зачем ты так, – останавливала ее Зоя. –

Не надо, при Лёшке не надо. Это же он нас с тобой гонял, а его он любил, радовался как тому, что наследник родился, и похож, говорил, на его отца. Война же, мам.

– Ох, простите меня, дети, намаялась.

Алеша как-то не очень по этому поводу переживал. Высказывания мамы он в голову не брал, она всем и вечно недовольна, человек такой. Больше переживали друзья мальчика, семьи которых отец, к примеру, бросил. В их жизни случилось страшное предательство, которое ни простить, ни забыть нельзя. А у Алексея по-другому. Ему казалось, что он сразу родился с одной мамой. И даже не с мамой; мама, сколько он помнил, всегда работала, а он был с Зоей.

Сестра кормила, одевала, гуляла с ним, воспитывала, иногда и поколачивала. Проверяла уроки и отчитывала его друзей за всякие шалости, она же выбирала для него институт и ходила смотреть проходные баллы. Мать тянула семью, работала с утра до ночи. Вечно уставшая, недовольная. Алешке казалось, что матери он мешал, и она от души сожалела о его рождении.

– И зачем я тебя только родила? Что ты в этой жизни увидишь? Ладно, Зойка, у неё судьба такая, бабская, а тебе за что?

Лешка опять же не понимал, о чём говорит мать, про какую такую судьбу, он был совершенно доволен жизнью: речка, рыбалка, на палец намотаешь леску, забросишь подальше и тяни, тяни, глядишь – рыбёшка какая прицепится, красота! Костер разведёшь, на палочке поджаришь, и Зайка его всегда рядом; воспитывает, конечно, но перед матерью всегда защищает.

Алеша не помнил мать другой, привык к ней такой, какую только и знал: всё время ровная, неулыбчивая, сосредоточенная, всегда чем-то занятая. Как хорошо, что есть Зайка – заботливая, небезразличная. С ней было хорошо и спокойно.

Он даже не приревновал к ней вдруг ни с того ни с сего объявившегося жениха Ваську; знал, что всё равно его Зайка любит только своего брата. Просто пришло время выходить замуж, так надо, каждая девушка выходит замуж, и его сестра не хуже других. А то Гришка с Зелёной улицы как-то попытался съязвить:

– Быть твоей сестре у тебя в приживалках. Больно она у тебя высокая да худая, одни кости, на такую никто не позарится, даже Федька-дурачок!

– Сам ты косой!

– А чё, я говорил, что твоя сестра косая? – обиделся Гришка, который и вправду косил на правый глаз. – Я же тебе по-дружески, чтобы ты её подкормил, что ли, да, может, посоветовал ей кофту поярче надеть, с такими, знаешь, оборками, чтобы в формах прибавила.

Гриша был старше Алеши на полгода и, понятное дело, в женской красоте понимал значительно больше. И действительно, сестре скоро исполняется двадцать лет, а никаких кавалеров на горизонте нет! Зоя уже работала на комбинате и заочно училась в техникуме. Может, у неё просто времени нет? Да нет, прав Гришка, больно худая она. Прямо на целую голову всех выше, и ноги длинные, тонкие, впереди неё идут. Как же Лешка раньше-то не замечал? И кофты яркой нет, верно, в материной ходит, в синей, рукава коротковаты, запястья торчат. А руки у Зайки красивые, пальцы тонкие и ногти не как обрубки, а округлые.

Тем же вечером Алёша собственноручно наварил картошки и поставил перед сестрой:

– Ешь!

– Всю кастрюлю? – насмешливо посмотрела на него сестра.

– Всю! – выпалил Лёша.

– Зачем?

– Иначе тебя никто замуж не возьмет! – Лёша решил сказать как есть, чтобы и сестра прониклась и начала

как-то работать над собой. Он-то картошки сварит, но Зойка же съесть должна!

Сестра расхохоталась:

– А картошка-то здесь при чём? Примета, что ли, такая?

– Нет, мне Гришка сказал, что ты худая очень, поэтому тебя никто не берёт, а как потолстеешь, сразу возьмут.

Зоя посадила долговязого Алёшу себе на колени.

– Родной ты мой! Судьба сама найдет, неважно, худая, толстая, ты только не переживай! Я же не переживаю. Мне и с тобой хорошо!

2

Зоя никак не могла поверить, что её Алёшка всё-таки приезжает. Да что приезжает, уже прилетел, всё слава Богу! Игорек позвонил, что они нашли друг друга. Она вдруг совсем разволновалось, сердце забилось неровно. Да что это она? Брат не должен видеть её распустившейся старухой, у неё все хорошо, в конце концов, даже семидесяти ещё нет. Вон, Любаша в свои восемьдесят прыгает с грядки на грядку, полностью себя огородом обеспечивает, а она живет пять лет как королевна, нет уж, в память о Василии она должна сегодня выглядеть на все сто, но не лет, а процентов! Вася… Зоя попыталась было всплакнуть, но поняла, что уж совсем не ко времени. Это у неё просто от радости, сейчас пройдёт. Она присела на стул, непослушными руками начала развязывать фартук.

Зоя немного отдышалась и пошла в который раз проверить праздничный стол. Она ещё раз пересчитала тарелки, расправила салфетки; ваза с фруктами украшала стол и была очень к месту. Господи! Стаканы же! Стаканы под воду. Вот ведь курица старая. Господи, а вода-то только с газом! Вроде Алексей такую не любит. Когда у него в Германии были, только без газа пили, причем литрами, литрами. А у неё и нет столько. Совсем из головы про воду вылетело. Ещё Валентина, соседка Алексея, допытывалась: «Чего так пьете мало, нужно по два литра в день!» – «Валя, два литра в день! А приспичит?» – «Что значит "приспичит"?» – «Ну, в туалет. Как подумаешь, так и не пьётся что-то…»

Зоя заметалась по дому, схватила мобильный телефон:

– Санечка, ты уже едешь? Когда будешь? Подъезжаешь? Саша, нужно купить воду без газа! Какой кулер? Я тебе про минеральную говорю. Что значит, не будешь возвращаться?

Вот ведь паразит, жалко ему родному дяде воды? Зоя села на стул рядом с накрытым столом и расплакалась. Вот ведь курица старая, забыла про воду. И что теперь подумает про неё её Алеша. Был бы Вася жив, никогда бы такого Саня матери не сказал. Господи, как же изменилась жизнь. Да если бы она знала, что Вася так рано её оставит, разве бы она уехала со своей Ахтубы, разве бы продала дом? И не сказать, чтобы сын уговаривал, нет, наоборот, говорил: «Не переживайте за меня, выкручусь, но дом построю! А вы, когда захотите, в гости приедете, а я вам комнату отдельную приготовлю, всегда вам рады будем». Вася, царствие ему небесное, всё про эту стройку понял: и что сын не потянет, и что выхода у них другого нет. Или неправильное муж решение принял? Сегодня Зоя всё чаще задумывалась об этом. Что лучше: остаться на родной земле или всё зачеркнуть и прилепиться к детям? А нужна ли она детям? Когда ехали в Москву уверена была – нужна, очень. А сейчас места себе найти не может в этом большом и таком неуютном для нее доме.

Да, сын комнату приготовил, и что теперь – она кукует одна в этой комнате, не знает, когда можно выйти. Когда был жив Вася, всё было по-другому. Отец сидел во главе стола. И внуки по струнке вытягивались, и жена бывшая Шурика, Галина, сильно рот не раскрывала без надобности. А если сморозит какую глупость в очередной раз, так отец её тут же обрубал:

– С мужем говоришь, уважение имей. Раз Александр так порешил, так и впредь будет.

– Так он неправильно решил, – Галина зло вскидывала чёрные брови.