Тертон

Цзи Александр

Последовала пауза. Стас слышал, как стучится сердце о ребра, а кровь шумно пульсирует в висках. За окном прямо напротив чернела ночь, подоконник был изгваздан усилиями природы и кошки. Сейчас створка была надежно закрыта.

— Как это пустой? — удивился Никита. — Тебе померещилось, дружище! Ты больной человек! Или употребил что-то не то…

— Не померещилось! — На Стаса накатило ослиное упрямство. — И хватит внушать мне, что я больной наркоман!

— Уверен?

— Уверен! Ты не человек!

Снова повисла короткая пауза. Потом Никита изменившимся,

тяжелым голосом промолвил:

— Ладно, Станислав Думов. Я тебе добра хотел, но раз ты так… Береги себя.

В трубке зазвучали короткие гудки. Стас постоял немного с трубкой в руке, затем швырнул ее на аппарат. В голосе Никиты явственно прозвучала угроза.

Или угроза ему примерещилась, как и все остальное?

В словах Никиты все было логично и разумно. Если он настоящий человек, а не жуткая пародия на человека, то Стас должен его благодарить за оказанные услуги — а услуги эти немалые. И если Стас рехнулся, то сам этого никогда не поймет.

Как понять, что «софт» в мозгах имеет баги, если единственный инструмент для сканирования — это сам «лагающий софт», которому нет доверия?

А никак. Это видно лишь со стороны.

Мысль развить не удалось. Стас нервно забегал по гостиной, но в дверях замер — в углу коридора блеснуло. Он наклонился. В щели между неплотно пригнанными досками лежала цепочка с амулетом. Стас осторожно выловил его двумя пальцами, и амулет не преминул нагреться прямо в руке.

Не обращая внимания на необъяснимый с научной точки зрения нагрев, Стас надел амулет на шею и спрятал под рубашку. Его перестало трясти, он начал быстро успокаиваться.

Раз есть амулет, значит, не все так просто и все злоключения не объяснить элементарной шизой или нечаянным наркотическим опытом. Амулет — признак того, что ставить себе диагноз рановато.

Ход мыслей лихорадочно изменил направление:

«На хрена я раскрыл, что знаю, кто такой Никита? Зачем прямо сказал? Теперь он знает, что я знаю…»

Никита не в курсе, где именно в Лесном Увале живет Стас. Паспорт до сих пор лежит в бардачке, его Никита тоже не мог видеть. Телефон заблокирован простеньким рисунком, но вряд ли его пытались разблокировать. Адрес знала только мама и вроде бы нигде его не записывала… Сейчас ее нет.

Стало быть, когда он ретируется отсюда, выследить его будет непросто без привлечения правоохранительных органов.

Никитос внушает Стасу, что тот свихнулся и все пережитое — результат временного (или постоянного) умопомешательства. Тварь под личиной друга детства стремилась задержать его в больнице — и убивать не собиралось. У потусторонных тварей насчет Стаса были какие-то иные планы… Но теперь планы изменились. Теперь твари будут действовать жестче.

Если же все-таки выяснится, что у Стаса попросту съехала кукуха, то никаких проблем не будет вовсе. Какой с психа спрос? Да и законов он не нарушал. Разве что могилу осквернил, но это еще доказать нужно. И из больницы он сбежал в помутнении рассудка.

Но если Серый мир существует на самом деле, и темные твари, и непонятный Никита из пустого дома, — то тогда Стасу

грозит большая и страшная опасность.

Лучше перестраховаться и действовать так, будто верна вторая версия случившегося. То есть срочно сваливать в закат.

Стас на прощание еще раз быстро обошел дом, пытаясь найти следы пребывания здесь посторонних. В подвал заглядывать побоялся. Создавалось впечатление, что в доме убрались, но при этом забыли прикрыть одно окно. Лежало ли здесь тело матери или сразу поступило из морга на кладбище? Умерла-то она определенно в больнице Бурнинска.

Проведать ли ее могилку? Прощения, что ли, попросить за все?..

Нет. Позже. Хватит с него ночных прогулок на кладбище.

Он выключил свет, закрыл входную дверь и, прихватив с собой лопату отца, вышел во двор.

О ноги принялась тереться Пэрис, которой, видимо, нравился его «мужской» запах. Стас взял ее на руки и отнес в машину, она свернулась клубочком на пассажирском сидении. Не оставлять ведь живое существо на растерзание жутким тварям? Он завел двигатель, поставил телефон на зарядку от прикуривателя и поехал по улице.

Никто за ним не погнался. Он благополучно выехал на трассу и помчался среди холмов на запад, в сторону Лесного Увала.

Сердце больше не колотилось, стучало спокойно и размеренно. Страх отступил, но не прошел полностью.

В голове билась одна навязчивая мысль: его жизнь, жизнь Стаса Думова, изменилась раз и навсегда. Неизвестно, в какую сторону, но дороги назад нет.

Глава 14

Дара-3

До города он добрался без приключений. Разок по пути остановился — заправиться и купить в магазине при заправке пару бутеров и бутылку воды. Проснулся звериный аппетит. Оба бутерброда он схомячил прямо за рулем, куском колбаски угостил Пэрис.

Когда впереди в темноте засверкали городские огни, на Стаса накатило спокойствие. Большой город с массой людей — это вам не деревня или провинциальный городишко, где случается разная чертовщина. Одновременно со спокойствием явилось смутное, но крепчающее подозрение, что Стас все-таки сошел с ума. Не было ничего. Были только глюки.

Ладно, сказал себе Стас, сходим к психотерапевту, проверимся и, если что, полечимся. Чего руки опускать раньше времени? Шиза с глюками еще не значит, что это непоправимо.

Оптимистические размышления понравились. Но тонкая неизбывная тоскливая тревожность осталась на фоновом уровне, ждала своего часа, чтобы усилиться и захлестнуть ум…

По крайней мере, Стасу не будет стыдно перед матерью и бабушкой за то, что он «ку-ку». Нет их больше. Близких друзей и семьи тоже нет.

Его вдруг ударило это осознание. Он — сирота.

Вероятно, где-то живет отец, то толку от него никакого. Что он есть, что его нет.

Необычайно ярко вспомнилась мать, уставшая, одинокая и морщинистая, одолеваемая этой тварью на протяжении нескольких лет, и на глазах выступили горячие слезы, горло болезненно сдавило.