Тертон
Шрифт:
В случае чего, сообразил Стас, можно носить ганлин на плече как своего рода лук, в котором роль ослабленной тетивы выполняет цепочка амулета, а вместо изогнутой рукояти с плечами будет сам прямой музыкальный инструмент.
Кроме флейты и амулета в его распоряжении оставались отцовская лопата и немало послуживший молоток. Майя также вернула рюкзак с личными вещами и деньгами.
Рациональная часть мозга пыталась подвести научное обоснование под величественные руины, злых духов, сне и беге Изгоя, Алмазную Хатан… но вскоре сдалась. С логической точки зрения все это объяснялось
Поэтому Стас окончательно перестал напрягаться в попытках как-то объяснять чудеса, происходящие с ним. В конце концов, он тертон и голыми руками проникает сквозь монолитный камень, чтобы извлекать оттуда древние магические артефакты. О какой логике речь?
Кстати, Майя, помнится, намекнула, что и Серый мир — это не окончательная реальность, а очередная Завеса…
Днем седьмого дня пребывания в «Тайге» он выспался днем, а ночью никак не мог уснуть. Устав крутиться в постели, поднялся и выглянул в окно. Возникло ощущение близости Дары — вновь, как тогда, в горах. Но тогда он ее толком не разглядел, а сейчас вдруг увидел — на парковке под фонарем, в мешковатой одежде. Фонарный свет серебрился в коротких белых волосах. Она придерживала объемистую сумку на плече и смотрела, казалось, прямо Стасу в глаза, хотя, по идее, не должна была видеть его в темном проеме окна.
Странно, но от нее так и веяло грустью — так подсказывала Стасова экстрасенсорика. Волны печали исходили от этой миниатюрной блондинки.
Спустя пару секунд Дара повернулась, перехватив получше сумку — Стасу почудилось, что этим жестом она незаметно ему помахала, — и быстрым шагом удалилась в темноту.
«Следит за мной? Ночью? — поразился Стас. — Зачем?»
Наутро восьмого дня пошел сильный дождь. Темно было так, словно никакое утро и не наступало вовсе. Стас, с трудом уснувший далеко за полночь, проснулся в десятом часу и некоторое время валялся в постели, размышляя о Даре. Спешить было некуда. Потом резко вскочил.
Надоело торчать тут и изнывать от безделья. Он вызовет по телефону Юру-шныря и потребует соединить с кем-нибудь из тех, кто оплатил номер. Так он и сделал — как только наскоро умылся и почистил зубы.
Юра взял трубку. Это малой всегда на работе, каждый божий день. Сказал, что немедленно свяжется с заказчиками, и отключился. Стас не особо поверил, но не прошло и получаса, как в дверь отчетливо стукнули три раза.
Стас не посмотрел в глазок, коим была оборудована дверь, открыл сразу, что, наверное, было не совсем правильным поступком, учитывая положение Думова.
Вошел мужчина лет шестидесяти, крепкий, широкоплечий, почти такой же рослый, как и Стас, в черной фетровой шляпе и дорогом плаще. Со сложенным мокрым зонтом.
— Привет! — улыбнулся визитер.
Он поставил зонт в уголок и снял шляпу. Волосы у него, несмотря на возраст, оставались темными, если не считать нескольких серебряных прядей, и были длинными, собранными в хвост на затылке. Лицо твердое, украшенное короткой бородкой без усов. На прямом носу круглые очки с дымчатыми стеклами.
Визитер снял и
— Здрасьте, — пробормотал Стас.
— Я ваш новый куратор, уважаемый Станислав, — сообщил мужчина. — Меня зовут Эрик.
Глава 36
Чаринск-2
«А я почему-то ждал очередную женщину», — признался себе Стас, глядя на куратора Эрика.
Среди Изгоев, ясное дело, должны быть и мужики, вот только они Стасу пока не встретились. Было бы прикольно поработать в исключительно женском коллективе — но не судьба.
— Очень рад, — проявил вежливость Стас. — Я уж думал, про меня забыли. Кукую здесь целую неделю, с ума схожу от безделья… Заходите.
Эрик зашел, желтые глаза стремительно оббежали небольшой номер с незаправленной кроватью, лежащей в одном углу лопатой и притулившимся рюкзаком в другом. Куратор сел в кресло у журнального столика и с улыбкой сказал:
— Отличное место для одиночного ретрита. Медитируй сколько угодно и не беспокойся ни о чем. Самое оно для начинающего тертона.
Стас присел на край постели. Бардака не стеснялся — плевать на такие мелочи. Важнее то, что появился новый куратор и наступает очередной цикл обучения.
— Кстати, — продолжил Эрик, — из-за вашего статуса и случилась эта задержка.
— Как это?
— Обучение тертона проходит по другой программе. Нам понадобилось время, чтобы сориентироваться.
— По какой программе?
— Вы не должны этого знать.
Стас закатил глаза.
— Да почему? Что за секретики у вас вечно?
Эрик усмехнулся. Сидел он спокойно, расслабленно и совершенно неподвижно, в незастегнутом плаще поверх костюма. Жарко ему, судя по всему, не было. За окном шумел дождь.
— Вы ведь понимаете, что наши знания и умения опасны? — уточнил куратор. — Представьте, что Туман научится навешивать вор, убийца, какой-нибудь проходимец или еще кто-нибудь в этом роде?
— Но я-то не вор, не убийца и не какой-нибудь проходимец, — не удержался Стас от язвительного выпада.
— Тем не менее не имеет смысла посвящать первоклассника в программу выпускного класса или первого курса вуза. Все равно не поймет. А если поймет, то не так, как надо. А если и так, то применит знания не по назначению. А если по назначению, то не вовремя. Все должно идти своим чередом, путем Дао.
Пока Эрик говорил, Стас морщился, а при последнем слове почесал макушку.
— Дао? Это что-то китайское?
— Все действительно важные учения всегда об одном и том же, Станислав. Хоть китайское, хоть индийское, хоть тауханское. Итак, тертон обучается иначе, и мы подготовили для вас индивидуальный курс.