Тесей
Шрифт:
– Что, о Финей боязливый, дать, тебе ныне могу, – и дар то не малый для труса! – Дам, и ты страх свой откинь. Не обижу тебя я ни железом, ни медью. Наоборот, тебя на века, как памятник некий, потомкам оставлю. Будешь всегда на виду ты в доме у нашего тестя, чтобы супругу мою утешал давно нареченного образ!
Молвив такие слова, Персей Форкиды ужасную голову быстро понес к тому месту, куда был Финей лицом обращен трепетавшим от страха. И, между тем, как глаза от лика Медусы отвернуть он безуспешно сначала пытался, все ж не сумел, и шея окоченела его, и в камень слеза затвердела, но умоляющий лик и уста боязливые в камне видны досель, о пощаде мольба и покорности знаки.
39. Смерть
Прибыв вместе с молодою женой на остров Сериф, Персей застал милую мать, вместе с праведным Диктисом, припавшими к алтарям богов в поисках убежища от преследований Полидекта, нечестивого правителя небольшого скалистого острова Серифа. Тогда он вместе с Данаей и Диктисом и с сумкой заплечной смело вошел в царские покои, где Полидект принимал своих друзей и громко царя обвинил в подлом обмане:
– Ты Полидект – лгун и негодяй, ты даже не ездил соревноваться на быстрых квадригах с Эномаем потому, что все время добивался не Гипподамии, а моей матери Данаи. Я же сделал все, что обещал и обезглавил Медусу-Горгону. Ты думаешь, если сын хитроумного Крона скипетр тебе дал и законы, чтоб царствовал ты над другими, то тебе можно все? Но есть еще дева великая Дике, рожденная Зевсом, славная, чтимая всеми богами, жильцами Олимпа. Если неправым деяньем ее оскорбят и обидят, подле родителя-Зевса немедля садится богиня и о неправде людской сообщает ему. И страдают за нечестье все люди, даже цари, злоумышленно правду от прямого пути отклонившие.
Однако ни юноши новая доблесть, ни прежние беды его и Данаи все же исправить не справедливое сердце царя не могли. Он ненавидел упорно Персея, непримиримый, и не было неправому гневу предела. Полидект, не придумал ничего лучше, как обвинить Персея во лжи, сказав, будто тот измыслил, что Медусу убил.
До сих пор Персей колебался и у своего спрашивал сердца совета:
– Надо ли мне царя этого смерти предать или милостиво простить? Ведь брат он благочестивого Диктиса и владыка небольшого народа, среди которого я вырос. И подаяниями царскими нам с матерью не раз помогал…
Теперь же Персей рассердился, и сердце его ужасной злобой наполнилось, грозно прищурив глаза, он Полидекту ответил:
– Так ты мне не веришь? Будучи сам лгуном и других лжецами считаешь? Я дам тебе знак непреложный. Поберегите глаза, кто не хочет навсегда изваянием стать!
Воскликнул герой, и Медусы ликом ужасным царево лицо превращает он в камень бескровный. Вместе с правителем окаменели и его царедворцы, застыв точно в таком же положении, в котором были, когда против воли взглянули Горгоне в магические глаза.
Персей сделал рыбака Диктиса царем острова Серифа и, оставив на его попечение теперь не только Данаю, но и супругу свою и мать Андромеду, поспешил на поиски Афины и Гермеса, чтоб возвратить меч серповидный, крылатые подошвы и щит полированный медный, а главное – спросить, что делать с чудовищной головой, совсем не утратившей ужасного дара.
Согласно Страбону, комические поэты говорят, что от взгляда ужасной Медусы-Горгоны окаменели все жители острова Сериф. Персей отомстил им за мать потому, что они помогали царю, желавшему взять Данаю в жены насильно. Поэтому этот остров и сейчас так каменист и скалист.
40. Битва с Дионисом за Аргос
Говорят, когда Персей пролетал над Аргосом, где издревле правила златотронная супруга Зевеса, он услышал, как его призывает жрец Мелампод, знавший язык птиц и зверей и первый из смертных наделенный даром пророчества. Мелампод, придя из Мессении в Аргос, исцелил от бешенства аргосских женщин и стал там
Прорицатель пользовался заслуженным уважением у аргосцев, и хитроумная Гера, приняв его облик, стала созывать аргивян для брани с Вакхом – ненавистным ей сыном Зевса от фиванской царевны Семелы, дочери Кадма и Гармонии. Гера резвых сатиров уже изгнала из Аргоса, и тирсы вакханок отвергла, и даже старого Силена, бывшего воспитателя и кормильца Диониса прогнала. Бромий разгневался и наслал безумие на племя жен инахийских. Ахеянки с громкими воплями понеслись по перекресткам, нападая на всех, кто попадался на пути. Безумные женщины даже стали резать острыми ножами своих же младенцев.
Нон Панополитанский в своей энциклопедической поэме о Дионисе поет, как Гера в облике Мелампода громко призывала героя Персея:
– О Персей, отпрыск небесного рода, меч серповидный подъемли, не дай изнеженным тирсам край обездолить аргивский, не трепещи пред врагом, ибо твой серп смертоносный окрашен пурпурною кровью змей, чело обрамлявших девы Медусы Горгоны! Ополчись на порядки Бассарид, о покое комнаты медной воспомни, в которой Данае в лоно Зевес проливался ливнем золотоносным. Так покажи всем, что от ихора Крониона ты происходишь! Ополчись на нечестивого героя Лиэя! Смертоносное око яви перед ним змеевласой Медусы! Дай мне – после владыки, объятого зыбью Серифа – нового Полидекта узреть превращение в камень! С тобою всемощная арголидская Гера, царица богов и Зевса сестра и супруга!
Персей не замедлил с неба спуститься и, став во главе собранного Герой войска, вновь взмыл на крылатых сандалиях в небо. Узрев в небе, готового с ним сразиться героя, Вакх пришел в священную ярость и стал потрясать лозою и тирсом, но не забыл вытащить адамант, дающий защиту от взора ужасного Медусы-Горгоны.
Нонн поет, как могучий Персей, победивший Горгону, морское чудовище и многих смертных врагов, стал зло и язвительно насмехаться над Вакхом:
– Ах, как мило с зеленым дротом, с сим тирсом с листвою нежною ополчиться в войну, как будто, играя! Прочь из краев именитых аргосских убирайся пока жив Дионис! Державная Гера правит этой землею, она твоей матери в пламени сгореть помогла, как бы и тебя, своего приемного сына, она опять не ввергла в безумье!
Гера в это время украденной у супруга молнией жаркой сверкнула, будто сама была владычицей громов. Но Дионис только рассмеялся на это, ведь молнии Зевса были для него безвредны, ибо еще новорожденным младенцем в облике Загрея, рожденного Корой-Персефоной, он зарницами играл и пламенем молний омывался на зевсовом троне.
Между тем, не теряя времени даром, с мечом серповидным в одной руке и головой Медусы – Горгоны в другой по поднебесью метался Персей. От взора чудовищной девы в камень обратились вакханки и менады, и среди них, как говорят, была супруга Диониса Ариадна, которую он у Тесея отбил.
41. Гермес прекращает битву Вакха с Персеем
Нонн Панополитанский поет, как пред плющом густолистым и лозой смертоносной смирились микенские медные копья, ибо в бегство пред сатирами обратился Персей, уступил тирсоносцу Лиэю, бурную пику метнувши в Эвия-браноносца, поразил Ариадны беззащитное тело! Вот он, подвиг Персея! Убить невинную деву, брачное платье которой еще недавно любовью дышало…
Павсаний рассказывает, что в Аргосе направо от храма Латоны находится храм Геры Анфии (Цветущей) и перед ним огромная могила женщин. Эти женщины погибли в бою против аргивян и Персея, двинувшись походом вместе с Дионисом с островов Эгейского моря, поэтому их и называют Галиями (Морскими).