Тетрадь третья
Шрифт:
— Моталь-Матвевна, уходите с дороги, старая змея!
— Марьяша (К<арсави>на, 18 лет) — моя подруга любимая.
— Мороженое — вещь очень вредная для больших.
— Савва, нате Вам печеные окурки!
— Какая тетя уродистая!
(Конец Алиным записям.)
Еще Алины записи — на дне коробки
26-го сент<ября> 1927 г. (Муру 2 г. 7 мес. 26 дней)
— Полотенца,
— Почему?
— Пошла, пошла в угол, полотенца, ты грязная и глупая!
— Аля, не сиди на сундуке!
— Почему?
— На сундуке неинтересно, пускай лучше Мура сядет!
— Пускай Аля лучше суп ест! Он не оцень кусный, он сладкий такой!
Визит С. М. (27-го ноября 1927 г., Муру 2 г. 9 мес., 27 дн<ей>)
Мур, на вопрос о стихах (знает ли он какие-нибудь стихи)
Старый барабанщик шляпу снял,
Немец это видел сказал:
— Вы моя надежда, я твой идеал, —
Ах, зачем, зачем я шляпу снял?!
— а на вопрос С. М. о песне — и затем самоё песню:
— Спой мне песню, как девица
[…]
Спой мне песню, как синица
Тихо за морем жила
— «Была синица, была еще синица, еще синица — много. Они все пошли гулять. Шли, шли, прибежали разбойники. Убежали — разбойники. У синицы была морда, глазки, волосы, ручки, башмаки».
19-го ноября 1927 г. — разговор с Гризо (? совершенно не помню, м. б. так Аля звала Владика, я никакого Гризо не знала)
Гр. — Кошка мулями пахнет.
Мур: — Да, да, М'yлом!
Гр. — А ты любишь мули?
Мур, показывая себе на живот: — Да!
Гр. — А ты хочешь есть мули?
Мур, возмущенно: — Ннееет!
(NB! Он понимал, что речь — о нем.)
16-го ноября
— Папа, пусти своего кота, твоего сына!
1-го декабря
— Мама, поцелуй своего сына, кота любимого, под хвост!
11-го дек<абря>
— Аля, ты ужасная шутка!
3-го дек<абря>
Мура надевает штаны и палталоны.
— Папа, хотите черного кофе с молоком?
21-го дек<абря> — Почему у Зозефины усы мокрые?
14-го дек<абря> — таща кошку за хвост: — Вот две кисы едут на поезде.
22-го дек<абря> Когда мама ушла, Аля взяла мех и стала пудриться, вот так, вот так, вот так. (Показывает на голову.)
23-го дек<абря> —
23-о дек<абря> — Кто тебе Аля? — Аля — братья.
16-го дек<абря> — Муре нужно намазаться папиной мазью, у Мура паршаф, ужасный паршаф.
20-го дек<абря> усиленно рассказывал Д<митрию> П<етровичу> про Кащея, а уходя спросил: — А М<ир>ский — очень страшный старик?
24-го дек<абря> — А почему Лелик ночью не играет на скрипке?
(Мое, на картоне блок-нота)
Мур — 20-го дек<абря> 1929 г.
— Вот когда я состарюсь…
Мур: — Вы не состаритесь! Я позову чортов и они Вас сделают. Молодой сделают.
29-го дек<абря> 1929 г. — Удар ветра. Мур: — Я знаю что это. Это ветер сердится на своих ветряток.
— Кто французов сделал?
— Бог.
— А почему он французов — так много сделал, а русских — так мало?
— Мур, ты когда будешь большой поедешь на полюс?
— Где снег?
— Снег, плавучие ледяные горы, спят в мешках, ни травки, ни лавки…
— Я буду мимо путешествовать.
Я (дек<абрь> 1929 г.)
С какой-то минуты отсутствия человека мы пишем письмам.
St. Laurent — канун Алиного 17-летия — дописываю последние строки М'oлодца.
Мур — 2-го Окт<ября> 1930 г., С<ен> Лоран, последние дни.
— Как меня сейчас блоха укусила! Это еще ничего когда блохи кусаются! Вот когда люди кусаются! А когда мясники кусаются — самое опасное!
Письмо к С.
— Милый папа! Отчего Вы мне Benjamin [245] не присылаете, самого обыкновенного? Приедем скоро (o!). Встретьте нас, пожалуйста, в Gare de Lyon [246] и возьмите И<русю>, чтобы она встретила. Вчера мы были в шато, [247] там пили чай с крендельками, и я съел массу крендельков, и даже у меня желудок сделался плохой, неважный. Вчера приезжал Бюффар в красном автомобиле. Сейчас пашут, а коровы у нас звонят — только они в хлеву заперты. Вывезли тачку, и я ее катал, а потом перестал.
245
Французский детский журнальчик.
246
Лионский вокзал (фр.)
247
от фр.: ch^ateau — замок; речь идет о замке Арсин.