Тевтонский Лев
Шрифт:
Глава 9
Январь 52 г. до P. X. Нарбо-Марциус. Харчевня «Сиреневый кот»
— Один… два… три… двенадцать… — ухмыляясь, громко считал удары дюжий охранник, из тех, из новых, что появились три дня назад при смене хозяина.
Ибо теперь школа принадлежала Манлию, прозванному Кудесником за способность делать деньги прямо из воздуха. Этим он прославился еще в Риме, из-за этого же пришлось спешно перебраться в провинцию, бросив славную и доходную должность
Однако квестору, даже бывшему, не к лицу позорное ремесло ланисты, и Манлий, хоть и происходил из плебеев, до такого не унизился. Формально его школой управлял другой человек, и теперь, прибрав к рукам конкурирующее предприятие Валерия Флакка, он назначил вместо него очередного своего ставленника по имени Гай Виниций. Бледный, сутулый, поганенький мужичонка с обширной лысиной и сморщенным, словно у вечно плачущего младенца, лицом, он говорил тихо, без ругани, по-змеиному холодно кривил тонкие губы в улыбке. И деятельно отдавал приказы.
Заменили охранников — как видно, Кудесник не доверял людям своего поверженного соперника, что и понятно. Вновь набранных лично Манлием стражей ставили в смену ночью, вместе с двумя здоровущими псинами, специально натасканными на людей. Псины и задержали сегодняшней ночью троих рванувших в побег парней — тех самых галлов, что выжили во время декабрьских игр. Беглецы отчаянно сопротивлялись, так что после задержания в живых остался только один из них — тот упрямый юноша, что бился во время сатурналий с Тевтонским Львом и получил отметину — крестообразный шрам во всю грудь.
И вот теперь этого парня наказывали, выстроив во дворе всю школу, чтобы другим неповадно было бегать. Чтобы знали — с прежней безалаберностью и разгильдяйством покончено навсегда.
— Двадцать два… двадцать три… две дюжины!
— Хватит! — Новый ланиста махнул рукой. — Еще окочурится раньше времени. Слишком быстрая будет смерть. Привяжите его к столбу. Пить не давать. Одежды тоже. Если увижу, что хоть кто-то к нему приблизился — наказаны будут все.
Отвязав парня от скамьи, стражники потащили его к столбу позора. Выстроенные в две шеренги гладиаторы угрюмо молчали, и каждый сейчас думал об одном: как дальше жить? Что с ними со всеми будет?
Первое время в школе царила неразбериха: прежние охранники не ладили с новыми, пару раз между ними даже вспыхивали драки. Гладиаторы-звезды — Каррит Фракиец, Германский Ветер, даже Северьян Альпийский Тигр — были тут же переведены в старую школу Манлия, по слухам, на очень хороших условиях, о которых им заранее говорил мальчишка Бракс.
Вроде бы это играло Виталию на руку: ведь во всей школе теперь он один оставался в статусе, приближенном к звездному. Казалось бы, новое руководство должно носить его на руках. Но, как по секрету шепнул Клавдий, уже через несколько недель здесь ждали самых знаменитых людей, поговаривали даже о Гельветском Вепре, и для них уже начали ремонтировать помещения в казарме. А что делать с Беториксом, похоже, пока не знали, а может, даже не думали. Да, Тевтонский Лев — хороший боец, отличный даже, но… пока на его счету только одни игры, а этого слишком мало, чтобы считаться способным гладиатором.
Так что Беторикса мало хорошего ждало в этой жизни, даже и не будь он на самом деле Виталием Аркадьевичем Замятиным, аспирантом, уверенно метившим в кандидаты наук. Утешало одно — сувенирную лавку пока не трогали, наоборот, собрались расширять, ибо пользу от нее Манлий Кудесник хорошо понимал.
А плохо было то, что новый начальник школы зачастил в лавку, где по-прежнему работала Алезия. Являлся якобы по делам, но застревал надолго, что-то рассматривал. А вчера ущипнул девушку и сказал какую-то гадость: мол, если хочешь, чтоб сожителя твоего раньше времени не убили, то… Кстати, самого Беторикса, как и других гладиаторов, в лавку больше не пускали. Ее, как и ворота, охраняли «новые», оставив «старичкам» лишь двор, казарму да черный ход, ведущий к доходному дому.
В общем, бежать следовало как можно скорее, пока не закончилась эта неразбериха с охраной.
В этот раз тренировки закончили рано — сначала смотрели на экзекуцию, потом Виниций зачем-то собрал всех стражников, а гладиаторов, как обычно, заперли в казарме. Виталий устало растянулся на ложе и задумался. Правда, долго думать ему не пришлось: снаружи лязгнул засов и в комнату вошел Клавдий с небольшим кувшином.
— Кружки у тебя найдутся, Тевтонский Лев?
— Да найдем! — Молодой человек поспешно поднялся, не скрывая радости. — Не знаешь, как там Валерий? Где он?
— Намерен ехать в Рим, выучиться на юриста или вложить пай в зерновозы. Знаешь, такие огромные барки, что возят из Сицилии зерно. Выгодное дело, а деньги у Валерия есть. Пусть немного, но для взноса хватит.
— Тем более Рим — большой город, там можно скрыть свое прошлое, найти какую-нибудь достойную женщину… — Виталий улыбнулся.
— Да уж, — ухмыльнулся ветеран. — Наш Валерий наконец сможет жениться. Рим — это Рим, а не какая-нибудь глушь, где каждого всякая собака знает.
— Ну, за Валерия! — Гладиатор поднял бокал. — Он где сейчас квартирует?
— На постоялом дворе в торговой гавани, «Сиреневый кот» называется.
— А почему сиреневый? — изумился Беторикс.
— Все так спрашивают! Нет, чтобы спросить, почему кот.
— И почему?
— Хозяин уж очень котов любит. Подкармливает, плошки на улицу выставляет. К нему все бродячие кошки на обед приходят. А сиреневый потому, что запах цветущей сирени по весне ему тоже нравится.
— А, все удовольствия сразу, значит.
— Я ведь не только за этим пришел, — кивнув на кувшин, озабоченно промолвил старик. — Сомнения одни есть… Эти галлы, что бежать пытались, прятались у ворот среди старых амфор. Только собаки их и приметили. Вот новый ланиста и задумался: кто это так вовремя амфоры у ворот сложил? Что это — простая небрежность или умысел? Он потому и галла вполсилы наказал — не хочет, чтобы тот рано помер, надеется, что сообщников выдаст. А с этими амфорами — либо из охраны кто местечко на заднем дворе расчистил, либо твоя женщина постаралась.