The Beginning of the End
Шрифт:
Белла встала - она поморщилась от боли в мышцах, но тело слушалось. Хотя лучше бы, конечно, Синухет повременил. Когда, кстати говоря, он намерен опять позвать ее в постель?..
Белла ощутила ужас при мысли, что теперь ее тело принадлежит этому мужчине, который так непредсказуем. И он молодой, сильный… Но ведь Синухет хороший хозяин - и любовник, и у него есть уже две женщины для удовлетворения…
– Надеюсь, он понимает меня, - прошептала Белла с дрожью.
– Хотя бы немного!
Она прислушалась к происходящему в коридоре. Шаги
Тут дверь отворилась, и появился Синухет: свежеумытый и тщательно одетый, в отличие от нее. Он даже был накрашен. Белла привыкла к виду бритых наголо жрецов, но эти аскеты и не красились - косметика на лицах мужчин до сих пор ее шокировала.
Однако такой туалет означал, что, по крайней мере, сейчас Синухет на нее не набросится. Белла даже смогла улыбнуться, когда египтянин приблизился к ней.
– Я был с женой, - быстро объяснил ее господин, хотя был вовсе не обязан это делать. Он попытался заглянуть девушке в лицо.
– Ты здорова?
Белла поняла, что он подразумевает. Она красноречиво поморщилась, опустив глаза.
Синухет понимающе кивнул; он привлек ее к себе за плечи и поцеловал в висок.
– Я дам тебе покой на эту ночь.
Египтянин, казалось, думал сейчас о чем-то другом. Может быть, о своей госпоже, с которой ему пришлось объясняться, или о детях. Как же хорошо, что он семейный человек, подумала Белла.
Интересно, он уже сказал жене, кого привел в свой дом?..
Синухет положил ей руку на голову, потом опустил.
– Я хотел только посмотреть на тебя. Испугался, что ты исчезнешь, чародейка из-за моря, - египтянин рассмеялся, но, похоже, вправду боялся этого.
– Однако я не могу сейчас остаться с тобой.
Белла кивнула.
– Я понимаю… господин, - закончила она с некоторым усилием.
– Но ты придешь сегодня?
Она посмотрела на Синухета. Египтянин понял этот взгляд и кивнул: да, придет, но не за тем, чего она боялась. Он сделал Небет-Нун своей и может подождать.
– Кажется, северянки холодны, - заметил Синухет с легкой усмешкой.
– Но я не жалею, что нашел тебя. Боги пожелали говорить со мной так же, как с моим братом.
Он окинул ее взглядом, полным страсти и изумления; притянув к себе, поцеловал обжигающим поцелуем и оттолкнул. Потом быстро вышел вон.
Потрясенная Белла попыталась осмыслить последние слова Синухета. Так значит, он хотел стать избранником богов, как Имхотеп… Он похитил и увез ее, потому что его так же влекло все неизведанное, как Имхотепа…
“Конечно, это не любовь, - подумала Белла.
– Он ведь совсем меня не знает!” Но так даже лучше. Ведь Синухет женат, а соперничать с его госпожой у нее нет никакого желания!
Она в волнении прошлась по комнате, бездумно трогая то одну, то другую вещь. Синухет хорошо содержал свою
Вновь отворилась дверь, и Белла быстро повернулась: сердце екнуло при виде хозяйки комнаты. Девушка успела заметить выражение враждебности на лице Кифи, которая поняла, что чужачка трогала ее вещи; но потом египтянка улыбнулась.
– Я принесла тебе еду. Но лучше сперва помойся, ты можешь теперь выходить одна!
– Благодарю тебя!
– Белла улыбнулась.
– Это господин сказал?
Кифи кивнула.
– Да, он позволил. И госпожа узнала о тебе.
Она ничего не сказала о том, когда хозяйка захочет видеть новую наложницу мужа; и Белла удержалась от вопроса.
Кифи все-таки проводила ее в купальню и объяснила, где что лежит и как этим пользоваться. По дороге вперед они снова никого не встретили; но возвращаясь в спальню, наткнулись на слугу. Он отпрянул от Беллы и вжался в стену, увидев цвет ее волос; но все-таки совладал с собой и даже не выронил того, что нес.
– Это Реннефер, слуга господина, - объяснила Кифи, закрыв дверь.
– Он неболтлив, но скоро все в доме узнают о тебе… Хорошо, что в мою комнату никому нельзя входить, кроме Синухета!
– А твоя дочь… где она спит?
– осторожно спросила Белла.
Кифи метнула на нее настороженный взгляд.
– Там же, где дети госпожи. Господин не разделяет их.
Белла съела то, что ей принесли: это оказалась ячневая каша с маслом и медом, почти как варили в ее дни, только немного придымленная. У египтян кухни, кажется, под открытым небом.
Потом Кифи села ткать: Белла только сейчас обнаружила в углу маленький станок с наполовину готовым суровым полотном. Кифи, наверное, привыкла коротать время подобным образом. Белла подумала, что и сама бы не прочь научиться такому ремеслу.
– Нравится?
– египтянка взглянула на Беллу поверх станка, не прекращая споро двигать руками.
– А как ты работала дома?
“Она спрашивает как бы между прочим, потому что боится меня!” - поняла Белла.
Англичанка села в кресло и, подобрав ноги, попыталась рассказать о себе. Кифи иногда недоверчиво хмыкала, иногда изумлялась и прерывала работу. Но Белла не могла поведать этой женщине больше, чем Синухету: и не могла удивить ее по-настоящему, рассказав правду о себе…
Кончилось это повествование тем, что Кифи пообещала научить свою товарку ткать и почувствовала что-то вроде жалости к ней и ее неведомым сородичам из заморского края холода. Конечно, земли лучше Та-Кемет не может быть!
Ближе к вечеру пришел Синухет, как обещал; и пришел не с пустыми руками. Он принес Белле то, чему она очень обрадовалась, - палетку с красками, кисти и несколько превосходных чистых свитков.
– Я хочу видеть, как ты рисуешь, - объявил ее господин; и уселся на пол, скрестив ноги.
– Покажи.