The Kills
Шрифт:
Показался дом Валери. Из двух домов, стоящих по соседству, без труда угадывалось, какой принадлежит безумной кошатнице. Я выключил музыку и заглушил двигатель. Стоило признать, Уилсон была права, когда давным-давно сказала, что кошатница может быть важным свидетелем. Хотя я все равно скептически относился к этой идее, полагая, что женщина, скорее всего, не дружит с головой и не расскажет ничего полезного, закрыть этот пункт в расследовании стоило.
На подходе к жилищу соседки стало понятно, что здесь точно живет человек, разительно отличающийся от остальных. Газон у дома находился
«Надо было все же заехать домой и помыть обувь».
Я постучал в перекошенную дверь грязно-зеленого цвета, за которой слышалось приглушенное мяуканье. Щелкнула ручка, со скрежетом натянулась ободранная металлическая цепочка. В щели показалось морщинистое старушечье лицо с крючковатым носом и безумными, блеклыми глазами. Кожа женщины имела землистый оттенок, которому никак не прибавляла свежести желто-коричневая пигментация по всему лицу и рукам.
— Здравствуйте, — я постарался выдать самую приветливую улыбку. — Я частный детектив, рассле…
— Ну наконец-то! — взвизгнула старушка.
Дверь хлопнулась прямо перед моим носом, заскрипел металлический шарик, продвигаемый по пазу. Старушка распахнула дверь, вместе с потоком воздуха изнутри на меня обрушился едкий запах кошачьей мочи.
«Хотя смысл мыть обувь перед визитом сюда?»
— Я уже думала, что не дождусь вас, — передо мной предстала сухая, сгорбленная старушка в грязном голубом платье в мелкий синий цветочек.
— Миссис... — я понял, что не знаю ее фамилию.
— Мисс, Буллвинкль — с девичьим кокетством поправила меня женщина.
«Буллвинкль? Серьезно?»
Почему-то эти вопросы прозвучали в голове голосом Уилсон. Я представил, как она выгибает брови от удивления, а затем давит тихий смешок.
— Вы меня ждали?
То, как она обрадовалась моему появлению, выглядело, мягко говоря, странно.
— Я вас давно жду, — протянула старуха.
Ее голова тряслась от тремора, что делало весь и без того безумный вид еще безумнее.
— Вы что-то хотите мне рассказать? — не стоило упускать такую сговорчивость.
Я шагнул внутрь, на автомате задерживая дыхание, будто это могло помочь пережить мерзкий запах кошачьей мочи и грязной шерсти.
«Главное ничего не трогать».
— Хочу! — женщина развернулась, шаркая по истертому полу рваными тапочками. — Вы должны найти моих котиков. Кебаб пропал много лет назад, — она шла вглубь дома. Я бы предпочел побеседовать у порога. — А следом Чиабатта.
— Кебаб и Чиабатта? — уверен, я звучал как дурак, пытаясь завести здравую беседу.
— Да-а-а, — скрипя, как и полы, по которым мы шли, затянула старуха. — Весной они ушли гулять и не вернулись. А потом, — она остановилась и слишком резво для женщины ее возраста повернулась ко мне. — Потом он убил эту бедную девочку, — моего носа коснулось смрадное дыхание. — И мамашка его
От неожиданности я отпрянул, врезавшись в кучу коробок. Огляделся и понял, что вокруг самая настоящая свалка. Старая поломанная мебель, ножки стульев, к которым нет остальной части, разломанные столы, перекошенные тумбы. Прогнившие картонные коробки с поплывшими надписями. Прелая, сырая ткань, сбитая в кучи. Обрывки газет и журналов с остатками гниющей еды. Поверх всего этого великолепия, очевидно, притащенного со свалки, лазили коты в несчетных количествах. В приютах для животных их не наберется столько, сколько было здесь. Запах мусора смешивался с кошачьими запахами. Мне сразу захотелось сменить одежду и принять душ. Блестящие в темноте блюдца их глаз смотрели на меня с осторожностью и опаской.
— У Чиабатты больная лапка, — жалобно завела мисс Буллвинкль. — Ей нужно обработать мазью.
«Чиабатта? Что за херня? Хочу в Италию и голую Уилсон рядом, а не этот идиотский город».
Женщина уселась в кресло-качалку с облупившимся лаковым покрытием, на ее колени тут же прыгнуло сразу трое котов, принимаясь ластиться к хозяйке.
— Вы сказали, что он убил бедную девочку. Вы про Эмили?
— Садитесь, детектив, — проигнорировала она мои вопросы.
Я проследил за ее взглядом и понял, что мне предложили заляпанный неизвестно чем стул с постеленной поверх него желтой (страшно подумать от чего) газетой.
— Спасибо, я постою.
«Одежду придется сжечь после похода сюда».
— Эмили, — старуха качалась в кресле, поочередно наглаживая трех котов. — Такая славная. Ей нравились мои питомцы.
Мисс Буллвинкль замолчала, уставилась в одну точку, покачиваясь в кресле. Изогнутые ножки скрипели, словно я оказался в фильме ужасов, и сейчас старуха вскочит и побежит по потолку вместе с котами. Я определенно очень многое перенял у Кейт. Взять хотя бы богатое воображение.
— Мисс Буллвинкль, — позвал я отрешенную от реальности женщину. Ответа не последовало. — Мисс Буллвинкль, что там с котами и тем парнем?
— Кебаб! — проорала старуха, всплеснув руками.
Коты бросились врассыпную, раскачивая кресло еще сильнее. Качка ввела в транс женщину, она смотрела в одну точку, странно, если не сказать зловеще ноя на одной ноте.
— Ему нужно вычесывать шерсть. Он так сильно линяет, — сухие, крючковатые пальцы перебирали грязный подол платья. — У него будут колтуны. Бедный Кебаб ими давится.
«Что и говорил шериф. Старуха явно не дружит с головой».
— Мисс Буллвинкль, — я сделал шаг вперед, — о ком вы? Кто убил Эмили?
— А еще сын пастора. Бесовское отродье, — зло бросила старуха.
Внутренности словно окунули в чашу со льдом. Я застыл, не веря собственным ушам.
— Сын пастора? Вы про Джино?
— Бес-ы-ы-ы, — выла мисс Буллвинкль. — Кругом хуебес-ы-ы.
«Хуебесы, потрясающе. Надеюсь Уилсон в старости не будет бегать по дому с такими криками».
Она окончательно вошла в транс, совершенно не реагируя на мое присутствие.
— Мисс Буллвинкль? — женщина качалась в кресле, ее взгляд становился еще безумнее. — Мисс Буллвинкль?