The Kills

Белый Шум

— Для тебя, надеюсь? — Кейт игриво закусила губу.

Она вылила часть молочной смеси в чашу, а затем полученную массу обратно в сотейник. Я стоял без дела, а Уилсон не прекращала меня дразнить, за что, пользуясь свободой рук, я наградил ее щипком за зад.

— Ауч! — Кейт вывернулась. — За что?

— Напоминаю, кто тут главный и для кого предназначена плетка, а для кого хвост.

— А как же зона комфорта? — актерским талантам и многозадачности Уилсон можно было только позавидовать. Она варила крем, одним ухом слушая преподавателя,

а другим меня. — Уверена, хвост на тебе будет смотреться шикарно, ты ведь мой котик.

— Я оставлю тебе эту честь. Все для именинницы.

Кейт сняла с плиты сотейник и, прищурив один глаз, осмотрела меня с ног до головы.

— На фартук ты согласился, — она коварно улыбнулась. — Дело за малым.

— Включите разогреваться духовку. В крем добавьте масло и уберите охлаждаться в холодильник, — ворвался в заигрывания голос Клео.

Уилсон носилась по кухне, четко исполняя указания, пока я расслабленно стоял у стола, мечтая о том, как она будет точно так же носиться у нас дома, а попытка распалить друг друга, закончится взаимным проигрышем где-нибудь на столе или на полу, а может и там, и там.

— Пока выпекается основа, взбейте сливки и нарежьте клубнику. Мы практически закончили, дальше будет самое интересное, — подбодрила преподаватель. — Дегустация!

Кейт торжественно вручила мне нож с доской и тарелку клубники, сама занявшись взбиванием сливок. Игра в соблазн временно встала на паузу, пока мы оба занимались последними этапами готовки.

— Дегустация хвоста, Люцифер. Ты должен согласиться, — зашептала Уилсон, как только выключила миксер. — Сначала тарт, потом хвост.

— Ни за что.

— Ну и зря.

Я достал румяную основу из духовки, от орехового аромата которой разыгрался аппетит. Кейт ускорилась, предчувствуя завершение, шустро смешала сливки и крем, сама наполнила им тарты. Видимо, решила, что с меня достаточно мучений на сегодня. Мне досталась великая честь художественно разложить сверху крема клубнику.

— А если я посыплю себя клубникой, согласишься? — возбужденный голос и горячее дыхание возле самого уха запустили калейдоскоп жарких сцен в голове, трансформируя голод в голод иного рода.

— Заходишь с козырей, — я хотел закинуть кусочек клубники в рот, но получил шуточный шлепок по руке.

— Куда? Еще рано, — Кейт забрала ягоду и положила сверху пирожного. — Значит на такой расклад ты согласен? — словно между делом спросила она.

— Не-е-е-т, Уилсон. Ты с хвостом и в клубнике. И точка.

— А теперь, чаепитие! — не дала отбиться Кейт преподаватель, возвещая об окончании мастер-класса.

***

К дому мы подъехали сытые, веселые и довольные. Хоть на самом мероприятии я немного чувствовал себя не в своей тарелке, совместная готовка и перекидывание жаркими фразочками зарядили меня позитивом. Да и Уилсон заметно расслабилась, очевидно довольная нашим досугом.

У Кейт оставалась пара часов до работы, а у меня еще одна попытка сходить к Дугласам.

— Спасибо, что

согласился пойти со мной, — она словно вся светилась изнутри от счастья.

Я никогда прежде не видел ее такой.

— Это было интересно и весело. Хотя выпечка все равно не мое.

— Твое это плетки и хвосты. Я угадала? — она отстегнула ремень безопасности и потянулась ко мне за поцелуем.

Ее губы до сих пор имели вкус клубники и чая с бергамотом, который подавался к собственноручно приготовленным десертам, а волосы впитали запах выпечки, совсем как в той картинке, которую я рисовал ей тогда, на озере. Я был почти дома, все мои чувства и рецепторы трубили о том, как близко к исполнению мои мечты.

— Ты меня знаешь, — я с большой неохотой отстранился, понимая, что сейчас придется расстаться, хоть и ненадолго. — Мне нужно сходить к Дугласам.

— Зачем?

— В прошлый раз их не было дома, — сосед сказал, что они уехали. — Не уверен, конечно, что они захотят беседовать со мной. Но нужно закрыть этот пункт, даже если он не принесет результатов.

— Почему не захотят?

Кейт открыла дверь и вышла из машины в вечерний синеватый сумрак, пахнущий дождем и морозом. Приближались первые заморозки, влажный воздух остыл, стало совсем неуютно и зябко. Ноябрь принес ледяной, кусающий кожу ветер — предвестник скорой зимы и снега.

— Потому что никто здесь не хочет говорить о своих тайнах, — я поежился от холодного ветра, моментально и впервые ощутив себя продрогшим в этом злосчастном городе. — Я возлагал все надежды на архив, а теперь его нет.

Мрачные, опасные тайны Линдена будто витали в воздухе, охлаждая его еще больше. Угрожали, кромкой холодного лезвия проводя по коже и нервам, задевая какие-то неведомые струны в душе, которые, резонируя, возвещали об опасности.

— Я с тобой, — Уилсон натянула капюшон и вприпрыжку обошла машину. — Миссис Дуглас меня любит. Может мое появление смягчит ее.

— Тебе нужно на работу, — я не хотел опять втягивать Кейт в расследование.

— Времени полно, — она потащила меня за руку, продолжая движение вприпрыжку. — Здесь рядом. Может, зайдем заодно к хирургу? Как раз по пути.

— Кейт, новая жизнь. Забыла?

Я потянул ее на себя, вынудив влететь в мои объятия, и, пока она не успела вставить очередное возмущение, настойчиво поцеловал. Развязно, жарко, мокро, желая столь же развязного продолжения поцелуя. Опять теряясь в наших чувствах, теряя голову, теряя бдительность.

Теперь ветер не казался таким холодным и колючим, а будущее — мрачным и опасным.

Уилсон покачнулась и схватилась за мое плечо, попав как раз по шву. От боли я слегка прикусил ее губу и ослабил объятия.

— Ох, черт! Прости, прости, — затараторила она.

— Все в порядке, — чуть поведя рукой, разогнал болезненные ощущения. — Идем.

Через квартал пути Кейт ткнула пальцем в дом белого цвета с вычурными колоннами на входе, скорее подходящими дворцу, а не домику в провинции.