The Kills
Шрифт:
— Говорю, ты тыквами займешься или украшениями?
— Думаю, лучше тыквами. Вряд ли у меня получится хорошо оформить помещение, — он чуть приподнял уголки губ, любовно обнимая пузатый овощ одной рукой. — А с ножом обращаться я умею, — завершил он объяснение, крепко сжимая во второй столовый прибор.
— Лады.
«Это его в воскресной школе научили пером фехтовать?»
Вытащив весь декор, я приступила к его развешиванию. Первыми заняли свое место вырезанные из черной бумаги летучие мыши, которые всегда крепились на оконное стекло при помощи скотча небольшого размера.
— Как твой отец отнесся к тому, что ты будешь барменом?
— Стоически, —
— Ни разу тебя здесь не видела за два года.
Я закончила с мышами, взяла привидений, сделанных из белой тюли, и начала крепить к небольшим светильникам возле столов, расположенных по периметру помещения. Изначально кипельно-белый декор немного поблек от времени. В следующем году ему явно потребуется замена, если Джек, конечно, согласится раскошелиться на такие мелочи.
— Как и я тебя в церкви, — подколол Джино, с хитрым прищуром глядя на меня.
— Не вижу для себя необходимости в вере.
Гордо выпрямив спину, с самым сосредоточенным видом расправила полупрозрачную ткань, удовлетворившись результатом, слезла со стула и пошла к следующим столам, прижимая к себе редеющий ворох бутафорских привидений.
— Вера должна идти от сердца, — Джино мастерски расправился уже с двумя тыквами, вырезав на них рожицы.
«Сегодня из моего сердца может идти только обида и злость».
Я настолько крепко призадумалась, застыв на стуле и рассматривая тюль, что не сразу поняла: парень позвал меня два раза, но я молчала, перетирая пальцами ткань.
— Кейт, у тебя все в порядке? — Джино замер с ножом в руке, напоминая дровосека-маньяка.
— Да-да, — я активно закивала. — Может у меня сердца нет? Я же ведьма, — притопнув ногой, чуть не свалилась со стула, начиная наигранно коварно улыбаться.
— У всех есть сердце, — он снова принялся ковырять овощи.
— О, да! Скажи это тому, кто убивает девушек в этом городе, — не могла не подколоть собеседника.
Парень помрачнел, начиная более рьяно орудовать ножом на месте предполагаемых тыквенных глаз.
— Иногда человек сбивается с верного пути, — он приступил к вырезанию рта. — Ему можно помочь найти свет в себе и в мире.
«Ага, и в теле жертвы, которое он в решето превращает».
— Угу, — отозвалась вслух без энтузиазма. Продолжать дурацкую беседу не хотелось.
Минут десять царила тишина, нарушаемая только звуками гремящей посуды, доносящимися с кухни. Я закончила развешивать привидений, подготовила две черные скатерти с нарисованной на них паутиной, которыми будут застелены столы с едой, и разложила на подоконниках пластиковый черный плющ, вблизи выдающий свою дешевизну, но, если не присматриваться, вполне сносно выглядящий. Джино помыл руки и вернулся, чтобы поместить внутрь каждой тыквы по свече. Мы расставили светильники на подоконниках, завершая этим наши приготовления.
Пасмурная погода с хмурым небом, украшением которого сегодня служили сизые облака, как нельзя кстати подчеркивала зловеще мерцающие оскалы на светильниках. Воздух начал наполняться сладким ароматом тыквы, а из кухни потянулся запах печеных острых крылышек. Настроение потихоньку приходило в норму. Дух праздника навевал на меня особое состояние, которое вместе с нарядом вызвало желание превратить кого-нибудь в жабу (даже знаю кандидата) или хотя бы сварганить убийственное зелье. Но эта обязанность плотно закрепилась за Питером, готовящим обалденный пунш
— А вот и Джонни7, — я извлекла из коробки скелет на веревке, увенчанной крючком. — Надо его повесить над баром.
— Мне тоже нравится «Сияние», — известил Джино, обрадованный схожестью интересов.
Он забрал из моих рук скелет, трещащий костями при каждом движении, и, осторожно поднявшись на стул, начал вешать его над барной стойкой.
«Странно, я думала ты псалмы читаешь и тусуешься в церковной качалке, судя по твоим габаритам».
— Кинематограф моя слабость. Люблю завалиться на диван с чем-нибудь вкусным, например, с очередным приготовленным десертом и смотреть, пока глаза на лоб не полезут, — оповестила о своих интересах, поправляя болтающегося под держателем для бокалов Джонни.
— Моя мама, — Джино спрыгнул на пол, — каждую осень пекла яблочный пирог. Только начинался сезон яблок, как дом сразу наполнялся ароматом корицы и выпечки, — мечтательно продолжил он, облокачиваясь на стойку спиной. — Я приходил из школы, кидал на пол в коридоре портфель и со всех ног мчался на кухню в нетерпении.
— Мне тоже нравится шарлотка, — оживилась я, зацепившись за интересную для меня тему. — Проще для приготовления ничего не придумать.
— Кейт! Джино! — позвал нас Джек, показавшийся в дверях кухни. — Готовьте стол.
— Сейчас, — крикнула в ответ, возвращая внимание к Джино. — Возьми два самых последних стола у стены и составь их вместе сбоку от стойки, — я тыкала пальцами, указывая, что и где должно находиться. — И застели вон теми скатертями. А я пойду проверю алкоголь.
На полчаса мы разошлись по своим делам, никак не контактируя, оставаясь каждый со своими мыслями и задачами. Я принесла дополнительные бутылки из подсобки, составив их под барной стойкой для удобства. Джино выполнил мою просьбу, закончив как раз к моменту, когда повара начали выносить блюда. Пока они уставляли столы многочисленными закусками, мы с новеньким прятали под прозрачные колпаки на подносах выпечку. Акцентом на каждом столе выступала огромная чаша с пуншем красного цвета, дополняющая ароматы вокруг легкой ноткой кислинки. Я шумно сглотнула слюну, вспомнив только сейчас, что не завтракала из-за отсутствия аппетита.
— Я оставил вам по кусочку тыквенного пирога, — хозяин бара удовлетворенно осмотрел результат наших трудов. — Перекусите, пока есть время.
Как и всегда, моей обязанностью было приготовить кофе для всех, пока остальные разбрелись по местам, наслаждаясь паузой и отсутствием гостей. Через двадцать минут настала блаженная тишина, а аромат кофе перебил все запахи вокруг. Последние минуты спокойствия перед долгим, изнурительным рабочим днем.
Я жевала свой пирог, про себя восхваляя умения миссис Беккер, когда дверь, ведущая от жилых квартир к бару, хлопнула. Из полутьмы уверенной, легкой походкой, словно к себе домой, вышел он. Мужчина остановился на границе света и темноты в задней части бара, спрятал руки в карманы брюк и пристально осмотрел помещение, в то же время давая рассмотреть себя мне и моему новому коллеге. Тени мягко легли на его фигуру, делая образ загадочно притягательным. Он стоял, широко расправив плечи, держа идеально ровную осанку, как вышколенный солдат. Одет мужчина был не как обычно, а в темно-серый, на грани с черным костюм, скромно дополненный рубашкой графитового цвета. Пронзительный взгляд остановился на мне, заставляя затаить дыхание и перестать моргать. Выпечка застряла поперек горла, чуть не убив меня на месте.