The Мечты. Соль Мёньер
Шрифт:
Прижимая к груди банку с Маффином, Таня подошла к машине, та весело подмигнула ей сигнальными огоньками. Она распахнула дверцу и озадаченно воззрилась на колесо. Даже в неясном свете уличного фонаря было понятно, что оно спущенное. Таня постояла с минутку в раздумье, потом пристроила банку на переднее сиденье, обмотав ее шарфом, и принялась искать в сумке телефон – срочно вызвать техпомощь.
Но техпомощь пришла раньше, чем она рассчитывала. И даже раньше, чем был найден смартфон. И как раз с той стороны, с какой она уж точно не ожидала. Реджеп подлетел как-то совершенно внезапно,
– Что случилось? Спустило?
От неожиданности Таня подпрыгнула на месте и в сердцах буркнула:
– Ты меня напугал!
– Главное, что не Маффина. Ты его забираешь?
– Ну не тут же его оставлять! – все так же ворчливо проговорила Таня и продолжила копаться в сумке.
– Логично. Так что с колесом? – неловко улыбнулся Реджеп и наклонился. Типа посмотреть, ага. Даже для виду лапами помацал и «огорчился»: – Да уж... Где это ты так влетела...
– Не знаю, - пожала она плечами, выудив, наконец, телефон. – Да и какая разница.
– Запаска есть у тебя?
– Ну я откуда знаю! Наверное, есть. Должна же быть?
– Конечно, должна, сейчас, - радостно закивал Реджеп и обогнул ее Лексус, сунувшись к багажнику. Тут ему действительно повезло. Когда его голова, нырнувшая в недра этого автомонстра, снова вынырнула наружу, Шеф расплылся от уха до уха и не без облегчения сообщил: - Все на месте. Меняем!
– Что значит «меняем»? – снова подпрыгнула на месте Таня, но теперь уже в сторону Реджепа. – Я сейчас мастеров вызову, они все сделают.
– Пока они приедут, пока разберутся... Морозить Маффина не позволю, - хмыкнул Шеф. – Да тут на десять минут. И домой поедешь. Инструмент тоже есть.
– Вообще-то, у тебе еще рабочее время.
– Кухня по-прежнему функционирует как часы, Татьяна-ханым, а мы дольше препираемся.
– Делать тебе нечего, - проговорила Таня, глядя как он, словно заправский механик, занимается ее машиной.
Вообще у Реджепа по жизни спорились три дела. Кулинария, механика и бабы. Правда с механикой и бабами было 50:50, а вот кулинария – стопроцентное попадание при любом раскладе. Но прямо сейчас, пока менял колесо, слушая Танино ворчание, в очередной раз за день думал о том, что если кто тут и идиот, то это он. Не девушка и, уж тем более, не машина. В такие дурацкие ситуации ему попадать не доводилось даже тогда, когда узнал, что его Жюли, которую он считал своей невестой и на которой собирался жениться, вопреки воплям ее аристократических родичей с баронскими корнями, довольно продолжительное время трахается с собственным начальником, а турок, против национальности которого выступает ее благородная семья, фактически списан со счетов. Во всяком случае, пробить колесо, чтобы потом его же менять – это круче чем безответно влюбиться.
С Таней, по крайней мере, чувства были взаимны. И решительно неважно, что это за чувства.
Когда он упаковывал чемоданчик с инструментами и домкрат обратно в багажник, то исподтишка наблюдал за ней. Почему-то подумал, что ей, должно быть, холодно. И если завтра она заболеет, это будет по его вине – продержал ребенка вечером
Сам себе усмехнулся под нос и объявил:
– Тебя мама шапку носить не заставляет?
– А тебя?
– У меня она далеко и не контролирует.
– А я не люблю шапки, - развела Таня руками. – Ты закончил?
– Да. Дуй домой, а то и правда холодно.
– Угу, - кивнула Таня, – холодно. Спасибо тебе. В машинах я точно не разбираюсь.
– А во всем остальном разбираешься, джаным, - рассмеялся Реджеп. – Беда ты на мою голову. Маффину привет.
– Обязательно передам, - весело заверила она Реджепа. Наконец-то еще один день, полный недоразумений, закончился. Оставалось еще два важных дела: обустроить Маффина и набраться сил для следующего боя с действительностью.
Бой с действительностью держал и Реджеп до 23:00, закрывая смену в ресторане. Но теперь настроение было приподнятым. Видимо, возня с собственноручно пробитым колесом утихомирила его янычарскую сущность. Говорят же, что физическая работа приводит в порядок разум. Но в этом, конечно, можно бы и усомниться, ведь если уж совсем откровенно, то мыслями своими Шеф уже устремился в следующий день – что там они с Таней отчебучат вдвоем?
Голубиная почта
В отличие от Шефа, Татьяна Романовна Моджеевская привыкла чебучить самостоятельно, невзирая на любые намеки Судьбы. И на следующий день, вооружившись очередным обзором, который на этот раз составила после мониторинга поставщиков ресторана, Таня смело входила в кабинет Хомякова.
– Доброе утро! – звонко поприветствовала она директора с порога, и даже не сразу поняла, что происходит в это самое время прямо за директорским столом.
Взъерошенный господин Хомяк возлежал мордой среди кучи документов, а к уху его была приставлена телефонная трубка, несмотря на выключенный динамик, вещавшая на весь кабинет истеричным визжащим голосом:
– Кобелина ты поганая! Всю душу мне вытрепал! Всю жизнь с тобой промучилась! Как не Маша, так Наташа. Не Наташа, так Алиша. Не Алиша – так Ликусю откопал! Это правда, что она беременная?! Правда?!
– Правда, - скорбно ответствовал Хомяков, однако во избежание развития конфликта тут же добавил: - но не от меня, Ларочка! Вот те крест, не от меня! Мы же с ней просто коллеги!
– Коллеги! Коллеги?! А ты всем коллегам детей делаешь, а?!
– Не всем, Ларочка. В смысле – никому не делаю. И вообще, кто тебе такую чушь рассказывает?
– Ничего не чушь! И не твое дело, откуда знаю. А я всё-ё-ё про тебя, про кобелину, знаю!!! Ты же всю жизнь из чужих трусов не вылезаешь!
– Лара, ну перестань! Ну вот сейчас ты придумываешь! Да тебе кто угодно подтвердит! Вот и Татьяна Романовна подтвердит! – Хомяк поднялся, жалобными глазами взглянул на Таню, сверкнув разодранной женскими ногтями щекой, и сунул ей трубку, прошептав: - Не губи!
– Что подтвердить? – удивленно выдала она.
– Что я люблю свою Ларочку и больше никого! Вот, - он ткнул в рамочку на своем столе: - у меня и фотография ее тут!