The Мечты. Соль Мёньер
Шрифт:
– Ну на что-то я всё-таки сгожусь!
– Например?
– Тыквенную кашу на завтрак вкусную готовлю.
Баба Тоня в ответ на это замечание только поджала губы.
– А к Никитичу на Новый год дочка младшая должна приехать. Она всегда на новый год приезжает, - заявила старушка, преследуя собственные матримониальные цели. А то ее персональный Реджеп так и норовил действовать не по сценарию.
– Кто? – офигел от сценария Реджеп.
– И с памятью проблемы от бронхита пошли, - сообщила баба Тоня Татьяне. – Дочка
– Может, все-таки чаю попьем? – сдалась, наконец, Таня.
– Горячий еще, для зубов нехорошо, - сообщила ей бабуля. – Зубы надо смолоду беречь, а то будешь как я, у меня нижних вообще нет, протезы.
– А еще полезно вовремя ложиться спать, - торжественно провозгласила Таня.
Баба Тоня аж на месте подпрыгнула. И эта мысль, похоже, и правда ее заняла. Потому как через минуту молчания (а это воистину на нее не походило) осторожненько спросила:
– А сколько времени-то?
Реджеп быстро глянул на часы, прикинул что-то в уме и сообщил:
– Восемь. Кстати, во сколько у вас там ваш этот… как там…
– Ой, да что ж я сижу? Через пятнадцать минут мой Феритик! Побежала, а то пока выйду, пока на свой второй этаж вскарабкаюсь.
И с этими словами старушка проворно побежала в сторону прихожей, а оттуда уже кричала:
– Реджепка, ты главное про лекарства-то не забывай! Исландский мох – вообще лучшее средство от кашля, слышишь?
– Слышу, слышу, - прокряхтел Шеф и поплелся провожать бабку восвояси. Дверь-то закрыть надо. Но не успел и до порога дойти, как ее кругленькое лицо снова показалось в дверном проеме:
– А ты, Татьяна Романовна, контролируй. А то простуда – это еще не показатель. Осложнения дает даже на сердце. А если это вирус какой… в общем, бди!
– Обязательно! – крикнула ей вдогонку Таня.
– Вот и молодец. Привет передавай родителям, - авторитетно велела Антонина Васильевна и скрылась в коридоре. Потом за ней грюкнула дверь, и Реджеп зазвенел ключами, закрывая.
А когда показался снова в комнате, развел в стороны руки и объявил:
– Я не знаю никакую соседскую дочку! Я в этот дом въехал… ну вот после того, как мы в аэропорту пересеклись!
– И зачем мне эта информация? – спросила Таня, собирая со стола посуду и так и не выпитый бабТоней чай.
– Для справки, джаным, для справки. Брось возиться, я сам уберу.
– Тебе еще рано в воде хлюпаться, - беззлобно огрызнулась она.
– Завтра мне будет лучше, завтра и помою.
– Завтра будет снова посуда – и будешь разбираться, - уверенно гнула свое Таня, переместившись в кухню.
– Я так привыкну, - усмехнулся он.
– Не успеешь.
Несмотря на голубую кровь, принцесса Моджеевская споро расправилась с посудой и, следуя своему же собственному замечанию о необходимости вовремя ложиться спать, засобиралась домой.
– Лекарства пей, облепиху ешь, за пивом не ходи, - строго велела
– А чай? – уточнил он, зависнув в очередной раз в дверном походе и разглядывая ее губы.
– Пили уже, - рассмеялась она. – У тебя и правда что-то с памятью.
– Зато ты все помнишь, джаным.
– Выздоравливай поскорее, может, память восстановится, - усмехнулась Таня, - и ты, наконец, запомнишь, что я тебе не джаным.
– Вот как раз мне-то – и джаным. Другие пусть называют как позволишь.
– Я им обязательно передам, - она распахнула дверь и наткнулась взглядом на кошку, удобно расположившуюся на перилах. Животное приветственно мявкнуло.
– Это Марфа, - пояснил Реджеп. – По утверждению аборигенов рождена от Марты и приблудного кота.
– Мой день не прошел зря. Я сегодня узнала очень много нового, - Таня вышла в подъезд, почесала кошку между ушей и повернулась к Реджепу. – Ладно, пока.
– Пока, - повторил он за ней, но не успела она отвернуться, как снова окликнул: - Таня!
– Что?
– Ты придешь завтра?
– Приду, - кивнула она и, скрывая накатившее смущение, проворчала. – Не торчи на сквозняке!
Он и не торчал. Слегка ослепил ее открытой, как и положено любому рыжему человеку, улыбкой. И скрылся за дверью.
Его улыбка стала причиной того, что и эту ночь Таня провела без сна и в обнимку с планшетом. С той разницей, что зависла она не в собственном блоге, а на страничке Реджепа в Фейсбуке, разглядывая его немногочисленные фотографии, которые к утру могла бы воспроизвести с максимальной точностью, если бы умела рисовать. Впрочем, кроме некоторых. Тех, на которых рядом с ним наблюдались особи противоположного пола. Вероятно, именно от их присутствия на этих снимках он выглядел особенно довольным.
Работалось ей с меньшим энтузиазмом, чем накануне. Она относила это на счет того, что не спала уже вторую ночь, не позволяя себе поддаться беспокойству, которое охватывало ее каждый раз, когда думала о Реджепе. Впрочем, не без помощи окружающих. Настя тихонько вздыхала в углу, что без Шефа теперь и любоваться некем. Хомяков причитал, что продаст душу любому шайтану, который помог бы ему вернуть Шефа. А Анфиса с Симеоном с завидным постоянством каждый час, как по расписанию, впадали в истерику, что без Шефа они не справятся даже с яичницей.
Среди творящейся фантасмагории Таня упрямо продиралась сквозь бумажные дебри договоров и бесконечные телефонные звонки, стараясь как можно меньше отвлекаться на посторонние мысли. Выходило плохо. И чем сильнее приближался вечер, тем она чаще зависала с трубкой в руках, забывая, зачем вообще бралась за телефон.
В конце концов, когда короткий зимний день полностью уступил место ночи, она устала бороться с собой и действительностью. Навела порядок на столе, кинула слегка прифигевшей Насте: «Пока!» - и сбежала из ресторанного дурдома на свежий воздух.