The Мечты. Соль Мёньер
Шрифт:
Нашла о чем думать. Самое время.
– А когда время? – пискнуло где-то в голове, повергнув ее в состояние полной растерянности.
Но переступив порог Моджеевского особняка, Таня все же собралась, запихнув блажь о поцелуях в уголок подальше, дабы не отвлекаться по разным пустякам.
– Привет! – огласилась ее звонким голоском гостиная, где сейчас в домашнем покое пребывали отец и его теперешняя вторая половина. И судя по всему, в этом доме либо кто-то обладал большим даром убеждения, либо кто-то был более покладистым.
Едва Таня вошла к ним, как к ней с дивана повернулись две знакомые головы: одна седая, вторая – красивая.
– Таня! Нашлась пропажа! – обрадовался непонятно чему ее малахольный отец. – Ты как тут?
– Привет! – с улыбкой кивнула Женя, примерно понимая, что сейчас будет, и заняв наблюдательную позицию.
– А ты думал, я просто так сдамся? – с насмешкой проговорила Таня и устроилась в кресле. – Так не дождешься!
Женя весело хмыкнула и отключила звук в телевизоре. Роман тоже не подкачал, придвинул к ней по столу кофейник и гаркнул куда-то в сторону двери:
– Лена Михална! Несите чистую чашку! – а после обернулся к дочери: - В тебе я точно не сомневался. Все ждал, когда явишься. Тебе там мать наяривает. И мне наяривает. Дома не ночуешь, машину не забрала, на звонки не отвечаешь. Спасибо хоть на работу ходишь. И да, можешь поблагодарить, что я Нине запретил соваться к тебе в ресторан.
– Не буду! Вряд ли она тебя послушалась. Скорее опять что-то затевает.
О том, что Нина наверняка что-то затевает, и Роман догадывался. Жекины нравоучения немного его остудили. А вот сегодняшняя ссора с Аязом – наоборот распалила. А минус на плюс, как известно, дает минус. Потому в данный момент он находился примерно в том же состоянии вздрюченности, что и в день, когда увольнял младшего Четинкаю из своего самого лучшего в городе и на всем побережье ресторана.
Однако голову после воплей старшего Четинкаи он все-таки включил, и правда задумавшись над тем, что говорила несколько дней назад дочь: какие же документы о стройке можно спереть на кухне. В сухом остатке завис непонятный роман с Таней, о котором вещала бывшая супруга. И в этом месте в ходе его рассуждений включалась мысленная Жека, которая два дня назад решительно заявила, что уж это-то точно не его дело, и дети разберутся сами.
В общем, Роман Романович запутался. Очень запутался. И не понимал, что ему делать в этой патовой ситуации, поскольку увольнение виновника торжества ни разу не упростило задачу, а напротив – несказанно осложнило ее.
– Надень каску на голову и дальше сиди в засаде, - проворчал он, взглянув на дочь. – Иногда это помогает.
– Тогда я тоже дам тебе совет, - воинственно отозвалась Таня. – Скажи своему Хомякову, чтобы он вернул Реджепа в ресторан.
- Я не меняю решений, - возразил Роман Романович.
– Придется! Иначе тебе не поможет ни каска, ни засада.
Женя, все еще пытаясь держать лицо, закашлялась, а из-за дивана показалась заспанная
Для Романа Моджеевского же в его возрасте колоссальное значение приобретал покой в собственном доме. А покой ему обеспечивала его половина, которой сейчас и правда было очень весело. Но это именно она накручивала его все последние дни на тему того, что он должен научиться слышать дочь, причем практически в ультимативном порядке – в противном случае простому олигарху Роману Романовичу грозил диван в кабинете. Потому, сколько бы ни длилось ее веселье прямо сейчас, если он не покажет обеим важным в его жизни женщинам, что он учится на своих ошибках, угроза простого тюркского секир башка после Таниного ухода станет поистине реальной.
Вздохнув по этому поводу, Рома решил держать лицо и важно сообщить:
– Татьяна, если бы я вот так вел переговоры с партнерами, то ты жила бы впроголодь. Убеди меня, что мне это надо. Учись добиваться своего головой, а не эмоциями.
– Вот можно подумать, что когда ты его увольнял, ты думал головой, - пробурчала Таня и вздохнула: - Ну хорошо. А тебя ничего не смущает? Например, что твой Аяз до твоего звонка был вообще ни сном, ни духом, что его сын работает в твоем ресторане. Ведь так?
Собственно, это и правда больше всего смущало Моджеевского в стройной цепочке его предположений. Да и вообще обнаружить сына Четинкаи на собственной кухне – это за гранью добра и зла. В конце концов, он бы скорее поверил, что Реджепа туда внедрили, чтобы его отравить, но за последние два года Роман с Женькой так часто забегали туда поужинать, столько он партнерских встреч там провел, да и юбилей собственной компании организовать в свое время велел именно там, что у Четинкаи-младшего было множество возможностей, чтобы совершить свое подлое дело.
Но нет! Он выжидал.
Выжидал и дождался Таню!
Может быть, Нина права, и он действительно пытается приблизиться к их семье через отношения с его дочерью.
«Дети разберутся сами!» - проворковала в его голове Женя, и он снова вздохнул:
– Да, если не врет, то не знал… Реакция была… бурной. Но, Танюш, ты сама подумай, как такое возможно? Ты веришь в случайность? Чтобы именно его сын и именно в моем ресторане! Почему он не в Стамбуле, в конце концов? Что ему вообще делать в Солнечногорске?
– В сущности – ничего особенного, - пожала плечами дочь. – Сначала он здесь родился, потом закончил школу, теперь вот работает… работал. Пока кое-кто не возомнил себя вершителем судеб.
– Да ну бред! Как сын Аяза мог родиться… здесь?! Ты знаешь, что такое его холдинг? Один из крупнейших в мире, не то что в Турции. Да он бы в жизни не допустил, чтобы его сын жил в нашей ды… в нашем городе!
– А что бы ты сделал, если бы мама увезла нас с Бодькой к черту на кулички, а? Ну мне просто интересно.