The Pirate Adventure
Шрифт:
— Капитан, прошу вас, дайте ей отдохнуть, — в очередной раз обратилась с мольбой Диана, видя, как Френсис падает обратно на подушку. — У неё жар.
— Конечно, конечно, — без смущения отчеканил капитан и медленно направился к двери, через которую недавно прошла унтер-офицер. — Я просто проходил мимо, услышал голоса, подумал, что наша гостья уже здорова и полна сил. Но, видимо, я ошибся. Приятного отдыха, Френсис.
— Постойте! – устало выкрикнула француженка. — Я...я ведь на корабле, не так ли?
— Разумеется, — немного колеблясь, ответил Антонио.
— Мы покинули остров?
— Я дал приказ своим людям проверить ту часть острова, на которой вас нашли; мои ребята вернулись к
"Значит...они не нашли сокровищницу..." — заключила Френсис, притом не понимая — радоваться ей или же огорчаться этому факту. Но вслух она постаралась больше не говорить. Сил и так не было, а головная боль только усиливалась.
— Капитан, — процедила с напряжением Диана и испанец, понимающе закивав, быстро выскользнул в коридор, на прощание помахав Френсис рукой. Такой ребячий жест совсем обескуражил девушку. А вот лекарь отреагировала на это почти спокойно. Лишь с недовольством покачала головой, тем самым напомнив больше маму, которую совсем не радует озорное поведение любимого ребёнка.
Когда в комнате настала долгожданная тишина, Френсис внезапно вспомнила, что под одеялом она совсем нагая. Побагровев аж до корней волос, девушка застонала, так как на ругательства сил у неё уже не было.
* * *
Френсис очень быстро шла на поправку. И поэтому вскоре ей снова предстояло встретиться с капитаном корабля. Её пригласили на ужин. Для этой встречи Френсис принесли различные платья, туфли, ожерелья. В какой-то момент девушка почувствовала себя, как дома. Даже служанки, что так усердно за ней всё это время ухаживали, напоминали ей свою собственную прислугу, которая, наверное, сейчас жила в её особняке и обладала свободой и широкими возможностями. Единственное, что они продолжали делать — это следить за домом. По крайней мере, Френсис надеялась, что так всё оно и есть.
Она вертелась перед выставленным зеркалом, примеряя платья один за другим, но остановить выбор на одном никак не могла, так как в каждом костюме было что-то своё; какая-то изюминка. И всё же, после долгих размышлений, она остановилась на более простецком, нежно-голубом платье, которое так хорошо лежало на её тоненькой фигурке и так подходило под цвет её глаз. Она не чувствовала себя узницей; разве узникам дают личную комнату со всеми удобствами, кормят различными вкусностями и наряжают по последней моде? Френсис чувствовала себя принцессой, приехавшей погостить в какое-то крохотное королевство. И ей нравилось это обращение, особенно после жизни на Армаде; всё это ей казалось сказкой, она не до конца верила в происходящее и больше всего опасалась, что рано или поздно она закроет глаза, а когда их откроет, то очутится снова на берегу, на острове с пустой бутылкой из-под рома.
Когда нужно было уже выходить, Френсис решила в последний раз посмотреть на себя в зеркало. Она должна была убедиться в том, что выглядит сносно и не осрамится перед своими спасителями. Да, не смотря на небольшое сумасшествие капитана, Френсис продолжала уважать его и его экипаж, ведь, если бы не они, то она продолжала бы носиться вдоль берега и сходить с ума от своих же мыслей.
Служанка уже дожидалась её в дверях, ждала, чтобы показать Френсис, где в этом судне расположена каюта, где и намечался ужин. Но тут, Френсис заметила на тумбочке помятую записку, и потянула к ней руки.
— Что это? — спросила она вслух и тут же глубоко вздохнула. — Это же...моё письмо. Как оно здесь
— Ох, извините, госпожа, — залепетала с испугом служанка. — Вы так сильно сжимали этот листок в руке; я и решила, что вам оно очень дорого, но таким способом хранения вы бы только его испортили...я вытащила его и подсушила...я не читала, честное слово! — заметив, с какой яростью посмотрела на неё гостья, служанка поспешно втянула голову в плечи и зажмурила глаза. Но Френсис не собиралась поднимать на кого-либо на этом корабле руку. Даже если бы служанка не стала оправдываться перед ней, Френсис никогда бы не пошла на насилие. Она считала себя не вправе руководить этими людьми. И всё же, такой опрометчивый и, вроде бы, с другой стороны, вполне разумный поступок, не мог оставить её равнодушной. Особенно, если это относилось к её письму. Незачем было ругать служанку, ведь она не могла знать, как этот дряблый листочек сумел помочь Френсис выжить на том острове. Она даже в мыслях своих представить себе не могла, где именно, до того, как оказаться в руках француженки, оно было спрятано. И кем именно оно было написано.
— Больше, попрошу, не трогать мои вещи, ясно? — Френсис постаралась смягчить свой тон.
— Да-да, конечно, — с облегчением ответила служанка. Впрочем, если бы француженка этого и не сказала, она и без того никогда больше и на метр не подошла бы к чужим вещам, в каком бы состоянии они ни были.
Позже, Френсис всё же отвели в каюту. Антонио уже дожидался её там — он сидел на другом конце длинного, накрытого синей скатертью, стола, что располагался почти в самом центре обширного помещения. Однако, сравнивая эту каюту с каютой Посланника, Френсис подметила для себя, что нынешний капитан любил чистоту и порядок. В комнате всё казалось таким неприметным, даже миниатюрным. Даже карта, которая, вроде бы, должна занимать в каюте больше места, выглядела скучной и совсем не бросалась на глаза. Зато рядом со стулом капитана стояла подставка с огромным испанским флагом, что явно говорило о любви к своей стране, которой у него определённо было не занимать. Стол бы сплошь осыпан различными вкусностями, о которых, благодаря жизни изгоя, Френсис вынуждена была забыть. Здесь были и супы, и салаты, и разные виды мяса, и пироги…Френсис сдерживали только правила приличия.
Испанец вежливо попросил девушку сесть напротив и, наконец, начать такой долгожданный ужин.
— Я очень-очень-очень-очень рад, что вы поправились, — начал с отдалённого Антонио. Френсис обратила внимание на его выразительное платье, в которое он был обличён. Успокаивающего зелёного тона, шёлковая материя, огненно-рыжие ленты, которые буквально горели и переливались, такого же цвета горели и застёжки на элегантном костюме и пуговицы на широких, мешковатых рукавах. Видимо Антонио любил гнаться за модой, что с одной стороны определённо возникало желание им восхищаться, а с другой...окончательно усомниться в нормальности этого человека. Точнее, в его адекватности.
— У меня к вам масса вопросов, Френсис, — Антонио продолжал как ни в чём не бывало лепетать. Его лицо казалось таким детским, таким невинным, а глаза и вовсе были заполнены добродушием. Такому человеку нельзя было ни доверять. – Но для начала, попробуйте вон ту штуковину из грибов. Я наслышан о том, что французы – мастера по части разнообразия блюд; и всё же, мне бы хотелось похвастаться блюдами из моей страны. Пробуйте, пробуйте, мне будет очень интересно послушать ваше мнение.
После сытного ужина, во время которого девушке то и дело приходилось производить дегустацию еды, в кабинет вошли слуги и поспешно освободили стол от лишних тарелок. Теперь, на скатерти стояло пара бутылей с вином и нескольких тарелок с мелкими закусками. Френсис готова была лопнуть от сытости.