Тихий мертвый лес
Шрифт:
— Вот как? — С постным выражением лица выслушал меня рыцарь и, подстегнув коня, подъехал к покрасневшему от гнева Анастасу и обратился к стражнику: — Уважаемый, как давно вы служите старшим офицером?
— Достаточно, чтобы задавать те вопросы, которые посчитаю нужным, — дерзко ответил тот, — и попрошу вас отъехать в сторону, иначе это будет воспринято как угроза власти графа на его земле!
— Да как ты смеешь?! — Взъярился уже этот рыцарь и положил руку на меч, однако тут же караульные на воротах схватил за пики и направили их в нашу сторону.
— Безусловно, рыцари ордена Святого Воинства происходят
Его поведение было слишком странным, и даже Анастас, сквозь злость, начал это понимать и оглянулся по сторонам. Прямо сейчас обычный стражник унижает святую гвардию на глазах сотен простых людей и практически обвиняет их в предательстве клятвы, то и дело сравнивая попытку провести «непонятного» человека в город с тем, как демон проник туда.
— Игорь, у меня есть просьба, — успокоившийся Диметр подал голос, — подойди к этому нехорошему человеку и повтори мои слова.
— Уверен? — Ситуация и так была не из простых.
— Более чем, — ухмыльнулся призрак.
Делать нечего. Я и так уже порядком устал, задница болела после езды верхом, травмированное плечо разнылось, а ещё жутко хотелось нормально поесть и помыться. И потому эти проволочки «на таможне» меня самого порядком задолбали, и потому я подвел коня к стражнику, пусть это было и непросто.
— Уважаемый, правильно ли я понимаю, что вы только что от имени его превосходительства объявили мятеж? — Спросил я нарочито громко, по просьбе Диметра, и все люди вокруг вздрогнули, едва услышав это жуткое слово. Кажется, оно многое значит, да?
— Ч-что ты несешь! — Стражник утратил самообладание, отчего даже Анастас заухмылялся. Будто бы он сам секунду назад не был похож на этого гада.
— Первого месяца зимы тысяча сто семнадцатого года Его Величеством Королем Саламан и Его Преосвященством Верховным Жрецом Полминарием было принято уложение, определяющие границы власти короля и церкви на территории королевства, — ломая язык, повторял я слова Диметра, — согласно первой главе и седьмому разделу данного уложения, что является абсолютным источником власти нашего королевства, гвардия церкви приравнивается к гвардии короля на землях Его Величества и всех вассалов, принесших клятву верности. Третьего месяца лета тысяча двести восемьдесят второго года его превосходительство граф Эстергон, приняв пост после ушедшего на покой отца, принес клятву верности Его Величеству, обязавшись душой и телом следовать законам королевства и кровью оберегать их непреложность. Согласно уставу городской стражи Эстергон, старшие офицеры должны доблестно следовать присяге, принесенной лично его превосходительству, и каждым действием исполнять волю своего феодала. И если вы, уважаемый старший офицер, прямо сейчас заявляете, что гвардейцы церкви никто на землях Эстергон, то следует ли это расценивать, как мятеж со стороны графа, или же как предательство присяги с
— Фух, думал, язык в узел завяжется, — мысленно пожаловался с торжествующему Диметру. И тот имел право на триумф.
После этих слов любой, кто попробует помешать нам проехать, будет признан либо как мятежник, либо как сообщник предателя. И даже если младшая стража в сговоре с этим офицером после того, как публично был озвучен закон, и также последствия его нарушения, вряд ли кто-то примет сторону непонятного офицера. Тем более, когда с нашей стороны тридцать вооруженных до зубов всадников, которые приехали воевать со злом.
Внезапно в нос ударил противный гнилостных запах. Лошади вокруг вздыбились, и я свалился на брусчатку, поскольку даже в стременах не мог нормально удержаться. Но именно это сыграло благую роль, потому что, увидев, как офицер стражи с перекошенным лицом рванул к Анастасу, я бросился на перехват.
Вытянув руку, офицер пробил грудину коня рыцаря насквозь, заставив того рухнуть набок и придавить Анастаса. Второй рукой он наотмашь ударил коня другого рыцаря, и снёс ему половину морды, отчего тот, вздыбленный, завалился назад и всем телом придавил несчастного.
Я замешкался, суетливо доставая топор из пояса, и монстр под личиной офицера громко завопил, отчего все лошади вокруг взбесились и понесли прочь, сбивая людей и ломая строй рыцарей. Стражники, что были к нам ближе всех из людей, рухнули навзничь, и даже я ощутил боль в ушах. Но не больше, и это был идеальный шанс.
Занеся топор над головой, я увидел удивленное лицо монстра и со всей силы обрушил топорище на перекошенную морду. Оно погрузилось до половины, с хрустом проламывая кость, и тут же в нос ударил едкий и отвратный запах, ещё более гнилостный, чем от утопленников. Тут же тело офицера обмякло и обратилось в жижу, которая с мерзким хлюпаньем потекла по брусчатке, пропитывая опустевшую одежду и броню.
— Вот чёрт! — Увидев, что жижа, коснувшись копыта коня, обратило то в такую же жижу, я подбежал к мертвому зверю со стороны стонущего рыцаря и попытался того вытащить за подмышки, но он лишь вскрикнул, не сдвинувшись с места.
— Отходи! Уже поздно! — Крикнул Анастас.
— Рот закрой! — Выругался я и, стиснув зубы, схватился за шкуру лошади, Она скользила от пота, но я смог её сжать пальцами, и с натугой потянул вверх, давая рыцарю шанс. Мышцы застонали, левое плечо прострелило острой болью, от которой хотелось выть, но я не отпускал, пока рыцарь не отползет.
— Всем немедленно открыть флаконы со святой водой! — Крикнул Анастас, и воины, кони которых только-только угомонились, достали из торб крупные фляги и поспешили к нам, но лошади не слушались. — Половина спешьтесь, остальные держите коней! Будьте наготове, он мог быть не один!
— Твою мать! — Вспомнил я про двух отрубившихся стражников и бросился к ним, видя, что жижа почти доползла до тел.
Сапоги зашипели, стоило им коснуться зловонной дряни, и я поздновато сообразил, что не стоило так поспешно прыгать в едкую гадость. И когда уже пятки загорели, словно их исполосовали лезвием и щедро намазали перекисью, я добрался до бедняг и сначала оттащил каждого одним рывком на полметра, после чего уже отволок подальше, где были оглушенные воины.