Тихоня
Шрифт:
– Ладно, бери, - после недолгого сомнения решила она.
Словно если бы она не разрешила, я бы пистолет оставил. Пошли мы лесом. Васька жалась ко мне и вздрагивала от любого шума, а лесок был их полон. То ветер листвой зашуршит, то сучок с треском переломится под ногами… Мне смешно – в жизни таких глупостей не боялся. Бояться следует живых людей, причём стараться избегать всех – именно от них все пакости.
– Смотри, - сказал я. – По-моему, так кто-то стоит.
– Где? – всполошилась она.
– Да вон же… вслед нам смотрит. На нем халат женский, странно, да? На одной ноге тапочка, тоже женская,
Васька взвизгнула и подпрыгнула. Потом попыталась задать стрекача, но не успела – я перехватил её рукой поперёк туловища, и теперь она барахталась, повиснув на ней. И правда, пушинка. Удобно с одной стороны иметь тощих женщин.
– Да пошутил я.
– Никогда. Так. Больше. Не. Шути.
Вот прям вот так вот, раздельно. Зато потом снова под руку меня взяла. Так и шла, обижалась, а сама за руку цепляется, как утопающий за соломинку, и постоянно оглядывается. Уже темнеть начинало, особенно, в лесу. На дачу мы не полезли. Заняли соседнюю – окна большие, все, как на ладони. Сначала я огляделся, хотя, чуйка шептала – нет здесь никого. Но если Влвд придёт, то вполне может тоже этот домик выбрать… Хотя, какая разница? Я искал встречи с ним, а не бежал от неё.
Васька, которая уже почти привыкла к мародерскому образу жизни принесла из дома, который я ловко вскрыл, плед и подушку. Расстелила на веранде. Потом сорвала огурец в теплице – совсем освоилась. Захрустела им так аппетитно, что слюнки потекли.
– Эта дача не заброшена. Повезло, что нет никого – будни…
И легла на свой плед. Здесь хорошо. Веранда на половину открытая, нужную дачу видно хорошо, если конечно не учитывать зарослей малины. А вот нас видно не очень, ажурный заборчик-перила, мощный ствол старой яблони, что росла прямо рядом с верандой. И вечер такой славный, тёплый, и Васька рядом… Только в сон клонит жутко, опять лишь два часа на рассвете спал.
– Ты ложись, поспи, - угадала Вася. – А я покараулю.
Я фыркнул – ещё не хватало. Я этого момента несколько лет ждал, ещё не хватало, чтобы баба, пусть и такая хорошенькая все испортила. Хотя если вспомнить, что баба сей момент и организовала… Неважно.
– Тогда давай беседовать. Ты кем работаешь?
– Людей убиваю, - сказал я в надежде на то, что разговор завянет сам собой.
– Эм… а мечтал кем?
Художником я мечтал. А сложилось, как сложилось. И тоже – неважно.
– А какой болтливый раньше был, - с упреком сказала она.
– Мы в засаде, если ты не заметила.
Васька вздохнула и послушно заткнулась. Я вытянул ноги, благо площадь веранды позволяла. Раздался тихий, но в тишине начинающейся ночи просто громогласный стук. Васька вскочила с места испуганно вскрикнув. Положительно, надо было дома её оставить. Только вот где, дома? Это я не знаю где Влад. А вот он все явки Васьки знает, да и не выманить его без неё…
– Садись обратно, - устало сказал я. – Яблоко это упало. И тихо, как мышка, а то в туалете закрою. А они тут вонючие…
Она села. Вроде как – успокоилась. Потом потянулась через меня, через мои ноги за яблоком, едва не придавив острым локотком мой член, я сдавленно охнул – бедру все же досталось. Картина маслом. Я сижу, прислонившись спиной к бревенчатой стене и вытянув ноги. Сумерки. Васька стоит на четвереньках – мои несчастные ноги
– Кислое, - заключила Васька недовольно и укушенное выплюнула.
Отбросила яблоко, оно с дробным стуком скатилось по ступеням, и подалась назад. На этот раз уперлась в меня ладонью, и на этом спасибо. Потому как именно туда и попала.
– Это… - растерялась она.
– Да, - максимально спокойно ответил я. – Ты снова держишь меня за член.
– Ого, - прошептала она. – А почему такой большой?
Я застонал. Господи, ну за что? Господь мне не отвечал, хотя вопрошал я с завидным упорством. А ещё понял, что хренова капитуляция близко, и это не радует, учитывая наше местонахождение. А глаза у Васьки влажно блестят, волосы едва треплет ветер, и пахнет она огурцом… Ну, как тут устоять? Лично я – не смог.
Подтянул её на себя, ухватив за тонкую руку. Васька послушно уселась на мои бедра, раздвинув ноги – платье натянулось и задралось. Я решил ни в чем себе не отказывать и помог платью задраться ещё выше, оставив его болтаться складками на талии.
Яблоко и правда было кислым – я почувствовал его вкус на её губах.
Глава 17. Василиса
Я даже и не поняла, как это все случилось. Если о чем я и не думала в данный момент, так это о сексе. Всё же, маньяка ловим. Ну, или маньяк нас. Но вечер такой замечательный, тепло, мы на пледе сидим, словно у нас пикник или даже… свидание. Опыта приличных свиданий у меня не было, поэтому я принялась фантазировать. Но пришлось признать, что фантазии ни в какое сравнение не шли с настоящим.
Руки у Елисея огромные, в самом хорошем смысле этого слова. Ведь он меня трогает, и чем больше, тем лучше. Они сильные, я чувствую из силу. Это… щекочет. Возбуждает. Возбуждение я чувствовала и раньше, но теперь то понималось, что оно было не всамделишным.
– Целоваться толком не умеешь, - сказал мутант от меня оторвавшись.
Недовольно? Но если ему не нравится, отчего дышит так тяжело, Господи, да его трясёт буквально!
– Так научи, - беззаботно выдохнула я в его рот.
– Плохая, плохая девочка…
Я бы возразила, но блин, похоже прав – хорошие девочки так себя не ведут. Я подняла руки, чтобы помочь ему стянуть с себя платье, и все эти несколько секунд сердилась. Руки к верху, голова где-то в куполе заданного мешковатого платья, причем и у мутанта руки заняты, что самое обидное! Вот дура, никогда больше такое платье не надену, одни мучения.
– Там пуговицы, - простонала я откуда-то из платья. – Сзади. Ты мне сейчас голову оторвешь.
И забарахталась сама, чтобы эти пуговицы расстегнуть. Почувствовала прикосновение языка на ложбинке между грудей и замерла. Раздался треск – минус одно приличное платье, плюс свобода. Терпение мутанта оставило окончательно, следом больно врещавшись в кожу затрещал лифчик, тоже приличный, кстати. Он повис на одной бретельке, а руки мутанта легче на мою грудь, сжали. Тоже больно, но как… приятно!