Тихоня
Шрифт:
– Пригнись, - велел я.
Васька послушно сползла вниз, и едва слышно оттуда посукливала. Раздался очередной выстрел, хлопнуло пробитое колесо, машина завихляла. Всё, приехали, блядь. Я завернул в ближайший двор, выхватил из бардачка пистолет и барсетку – надо быть готовым ко всему. Вытащил Ваську и побежал. Даже Васька бежала так, как никогда – буквально летела.
– Не туда, - сказала она. – Я тут все знаю.
И повернула сторону. Визг тормозов я услышал уже пару минут как. Мне конечно было интересно, что мужикам от меня нужно, но не до такой степени, чтобы остановиться и поинтересоваться.
– Сюда,- снова направила Васька.
Мы нырнули в кусты, уткнулись в кованый, крашеный зелёный краской забор. Блядь! Но Васька вела уверенно и я решил довериться. Через три метра показалась калитка с навесным замком, который Вася просто сняла и отбросила. Но я его подобрал, вошёл в калитку за Васей и замок пристроил на место, едва не застряв рукой между металлических прутьев забора. Повернулся и… оказался на детской площадке.
– Мой садик, - довольно сказала Вася. – Вечер уже, нет тут никого, а сторожа, бабу Катю сократили зимой… Пошли.
Васька обошла здание, остановилась у одного из окон.
– Подсади… не достану.
Я подсадил, стараясь не думать о том, что преследователи могут уже смотреть в наши спины.
– Бюджетное финансирование, - прокряхтела Васька и потянула одну из створок на себя.
Она послушно открылась. Васька впрыгнула внутрь, я подтянулся на руках и следом. И огляделся. Садик, да. Я тоже в такой ходил. Правда, игрушки были попроще, и ремонт тоже, а так почти один в один, даже пахнет также – молочной кашей и самую чуточку хлоркой.
– Найдут, - уверенно сказал я. – След в след практически идут.
– Пффф, - фыркнула Васька. – пусть ищут.
И за ручку отвела меня в одну из групп. Я выхватил полотенце и замотал руку – кровью не наследить бы, а то все усилия зазря. Мы спустились в подвал, темный и пахнущий пылью. Васька завела меня в одну из комнатушек, средоточик швабр и вёдер. А потом ещё дальше… Видимо, иметь схроны у них тоже семейное.
– Кровью пахнет, - принюхавшись сообщила невидимая в темноте Васька. – Ты ранен?
– Ерунда, - отмахнулся я. – Царапина.
Она продолжила бы допрос, но наверху раздался приглушенный звук бьющегося стекла.
– Ничего святого нет, - вздохнула Вася. – Ну, садик же!
Где-то над головой грохотали шаги, хлопали двери. А затем старые ступени заскрипели – спускались в подвал. Я начал взвешивать свои шансы – сколько их там было в машине? Может, отловить по одному, успею ли? Но в подвал спустились двое, а у меня Васька…
– Тссс, - приложила она палец у моим губам, едва не засунув его в нос в кромешной тьме.
Словно почувствовала моё настроение, мои сомнения. И я, почти готовый к бесшумному движению затих. Чтобы точно – Васька меня за руку взяла. Я смирился с ожиданием.
– Черт, они здесь должны быть! – воскликнул мужской голос.
– Ага. И где? Ни одно окно не разбито,
– Может этот громила двери мастерски в скрывает…
Шаги совсем рядом, вспыхнуший свет. До нас он не добрался, только полосками, которые расчертили Васькино лицо пополам. Что-то падает громко, звенит – наверняка ведро. Мат трехэтажный. Но подвалы у казеных зданий такие, что черт ногу сломит. Парни сдаются и уходят наверх, гду судя по всему ищут товарищи. А ещё минут через десять воцаряется тишина. Мы стояли внизу ещё полчаса. А потом наверх поднялись, Васька сразу же притащила аптечку.
– Точно никого нет, - сказала Васька. – Давай я тебя обработаю.
Рана и правда была так себе, царапина, бывали и страшнее. Ещё один шрам в мою копилку. Однако кровищи натекло, полотенце промокло. Васька сглотнула и побледнела.
– Я сам могу, - предложил я. – Тебе необязательно.
– Нет уж… Зашить правда, не сумею.
И решительно заработала. Отбросила полотенце, промокнула ранку. От души залила её перекисью. Если честно, то я и правда мог все это сделать сам, но уступить мне не сложно – чем бы дитя не тешилось. Дитя же следом не пожалело зеленки, и я буквально взвыл.
– Блядь! – вырвалось у меня. – Блядь, блядь!
– Прости, - прошептала она и попятилась назад, держа в руках бутылек зеленки, наверняка – пустой. После меня то. – Я привыкла детям зеленку…
– Блядь, - снова повторил я. – Мне жалко детей! Давай уже, бинтуй, пока не влила в рану раскаленное олово!
На руке разводы подсыхающей уже крови, и насыщенно зелёные подтеки прям до самых пальцев. Блядь. Нет, я не матерюсь, это принципы почти, но вот последние дни… И Вася… Пальцы у неё сейчас тряслись не на шутку, но руку она забинтовала. Потом пискнула и снова назад попятилась.
– Я подобрел, - проворчал я. Зеленка и правда уже переставала жечь. – Можешь не убегать. Но в казино придётся идти зелёным.
– А может, не нужно? Стреляют… останемся в садике, как стемнеет, уйдём. Кустов в моем районе навалом.
– А потом? Потом что? Ты будешь прятаться всю жизнь и приходить в свой садик по ночам, через окно? Проблемы надо решать. Я… бегать устал. Пойду в пекло и хрен с ним.
Васька снова шагнула ближе к кушетке, на которой я сидел. Вытащила спиртовую салфетку из упаковки и принялась тереть зеленку залившую пол руки. Выходило не очень, больше размазывала.
– Хватит, - сказал я. – Всё нормально.
– Страшно просто… - прошептала она.
– Вот так подстрелят, и так меня и похоронят, не удовлетворенную…
И всхлипнула. Я глаза закатил, кому чего, а Васька о своём. Она же решила, молчу, значит согласен. Коснулась моей макушки, удивительно, что не прямиком в штаны полезла, моя решительная хорошая девочка, тихоня.
– Колючая уже, - задумчиво проговорила она. – И щетина, и ёжик на голове. Наверное, приятно чувствовать… кожей.
Она стояла совсем близко. С подранным давеча платьем она попрощалась, теперь джинсы безразмерные и мешковатая рубашка. Я расстегнул пуговицы и развёл полы в разные стороны. Плоский живот, аккуратная ямка пупка, пуританский лифчик. Интересно, она так и носит в нем расписку? Даже проверить потянуло. Но вместо этого я чуть наклонился и потерся головой о её живот.