Тихоня
Шрифт:
– Девочка, - протянул заморыш.
Таким тоном… сразу стало понятно, что вот он наверняка детишек кушает, и плохих, и хороших. И девочек ест точно, хороших. Как я. Я сглотнула, попятилась. Подумаешь, алкоголик снаружи, не самое страшное зло. Елисей сделал шаг ко мне, и я к нему, скорее бы сократить эти миллионы метров между нами. А потом что-то трахнуло и вдруг темно стало.
Звук бьющегося стекла, даже крики где-то на заднем фоне. Меня хватают за руку, и я не глядя знаю – Елисей. Закрывают собой, брызжет стекло, горячее стекает по моей руке. Кровь,
Потом резко становится тихо. Совсем тихо. Я открываю глаза. Виднеется прямоугольник высокого окна, оно и правда разбито, шторы свисают бес жизненными тряпками. Больше ничего не видно – темно. Я чувствую на своей щеке дыхание Елисея, а значит, все не так страшно, как мне кажется.
– О боже, какой мужчина!
Тишина нарушается внезапно, карман Елисея вибрирует и надрывается, словно телефон хочет вырваться на свободу, дабы воспеть незнакомого идеального мужчину. Всё так нелепо, что я начинаю истерически хихикать, но ладонь Елисея накрывает мой рот. Лучше бы телефон выключил, право слово.
Я приподняла руку, ту самую, что казалась целой и полезла в задний карман к героически на мне лежащему мутанту. Тот на меня цыкнул, но я внимания не обратила. Зато обратила внимание на задницу. Она оказалась неожиданно… кругленькой, а вот поглялишь и не скажешь даже. Упругая такая, я даже ущипнуть попробовала, но Во-первых джинсовая ткань плотная, а во-вторых Елисей вполголоса обещал оторвать голову. Знаем, проходили. Я вздохнула и телефон вытащила. Номер телефона был естественно, не знакомым. Стоило мне на него посмотреть, как навязчивая мелодия оборвалась и телефон умолк.
– Выключи, - сказал, уже не таясь и не шепча Елисей.
– Угу, - ответила я.
Но выключить не успела, Елисей с меня скатился, Рывком поставил на ноги, у стремился к окну разбитому, и меня за собой поволок. Поставил в углу, сам выглянул. Приглушённо выматерился. А у меня шок откатил, и внезапно я поняла, что у меня и правда кровь, я ранена, возможно умираю, что здесь наверняка бомбу взорвали, я чудом уцелела, и наверняка – ненадолго!
– Мутантушка, - проскулила я. – Родимый. Отвели меня в машину, я буду умницей, я закроюсь и буду сидеть тихо тихо!
Елисей подошёл к окну уже без утайки. Потом за мной вернулся и снова за руку меня потащил. Через окошко. Сначала поставил на подоконник, потом перепрыгнул сам, а уж после меня и снял. Я обернулась – в открытую тёмную дверь кабинетика уже заглядывали зеваки. А на улице стало ещё темнее и страшнее.
– А где дяденька? – вдруг вспомнила я.
– В окошко ушёл, - со злостью буркнул Елисей. – Пока мы на полу лежали.
А на полу мне не понравилось, не хочу больше.
– В машину?
– Вон она, твоя машина…
Машинка стояла там же, где её и оставили – спрятанная в кустах. На первый взгляд с ней все было нормально, сумерки скрывали нюансы. А нюансов было… Ни одного целого стеклышка, и вся в… дырках? Я представила себя в машинке, прониклась,
– Сырость не разводи, - сурово приказал мутант продолжая тащить меня дальше через кусты. – Если бы ты в ней была, машинку бы не тронули.
Определённо ничего не понимаю. Зачем тогда переводили в хлам гору железа, если в ней даже и не было никого? Просто так? С жиру бесятся мафиози, не иначе. Их бы ко мне в садик, и сражаться с семилетками по пять дней в неделю за двадцать пять тыщ в месяц.
– Хорошо, что тот джип не взяли, - возрадовалась я. – Чего добро переводить…
Кусты между тем закончились. Я надеялась, что бежать мы перестанем, ибо не понимала, куда бежим вообще, но не тут то было. Вспомнился наш первый день – Елисей меня так же за руку тащил. Только теперь доверия к Елисею у меня больше, а вот оптимизма меньше в разы.
– Устала, - выдохнула на бегу я.
– Терпи. Сюда он ушёл, больше некуда, машина не отъезжала, я бы услышал… консервативен, гад, кажется, знаю, куда утек…
Я вообще не понимала, зачем нам страшный дяденька нужен. Маньяка мы и так найдём, вон они как хорошо звонят, потенциальные маньяки. Ещё пара звонков с поросятами и нужный нам маньяк в кармане. Я получу секс и покаткюсь на машине, а Елисей? Не знаю… я глянула на привычную уже громаду своего пленителя. Куда он пойдёт?
– По-моему, я ранена, - предпринялв попытку остановить мутанта я.
– У меня кровь течёт.
Он остановился резко, я снова врезалась в его спину. Руки распускать не стала, все же, стресс, да и меру знать надо.
Фонарей не было ни одного, и я могла только догадываться, как выгляжу. Елисей тоже. Тем не менее покрутил, оглядел со всех сторон. А потом… понюхал. Вздохнул тяжко.
– И за какие грехи мне все, Господи? – глаза наверняка к небу закатил, вопрошая. – Не ранена ты.
– У меня горячее по руке текло, - возразила я. – И больно.
– Бульон это. От пельменей. Гена ел.
Я принюхалась – и правда, бульон. С уксусом даже. И чёрным перчиком. И как я сразу не поняла? Состояние аффекта, наверняка. Я бы постыдилась мутанта, но как то поздно уже, после того, как совращала, а после сексуальную расписку стребовала, как-то поздно уже…
– Мы куда бежим?
– Всё, прибежали… Тихо. И стой на месте, бога ради!
Урок был свеж, поэтому я и правда на месте осталась – в кустах. Кусты излюбленное место дислокации мутанта, особо густые могли даже прикрыть всю его мощь. Темно совсем стало. Елисей растворился в этой темноте, словно и не было, никогда не устану поражать я этой его сверхспособности. Я вся превратилась в слух. Сначала тихо, очень тихо, только сверчок выводил рулады по соседству и тонко звенел комар. Шум города доносился фоном, еле слышно. А потом что-то хрустнуло, раздался вскрик, следом трехэтажный мат. Приём красивым голосом, таким, от котого у баб поджилки трясутся и сразу принц на белом коне представляется. Но я то знала, что не принц там, а Гена, страшный Гена.