Тили-тили тесто
Шрифт:
– Ну, ладно, – Вика глянула на часы и встала с дивана. – Вот ведь время пролетело! Давненько я так не засиживалась, пора мне...
Боря поднялся, взял её за руку и едва слышно спросил:
– Может, останешься?
– Ну... – Вика подняла голову и встретилась с ним взглядом.
Он смотрел на неё так, что по телу пробежали мурашки: горячие и сладкие. При этом в его тёмных глазах не было ни намека на властность. Он смотрел на неё с нежностью, слегка вопросительно, немного смущенно. А главное – с надеждой и обещанием.
"А почему бы и нет, – подумала Вика. – В конце концов, жизнь продолжается".
–
– Не отпущу, – он прижал её к себе. – Теперь уж точно!..
– Доброе утро, – Боря присел на кровать, протягивая чашку кофе. – Честно говорю, давно мечтал...
Вика отпила глоточек:
– Ммм... класс! То, что надо. Мечтал о чём?
– О тебе, – он улыбнулся. – Надеюсь, ты...
– Борь, – Вика сделала ещё глоточек. – Всё хорошо. Мне было очень приятно.
Нет. Она не лгала. Ночью Борис уже в который раз восхитил её. Он был нежен, ласков, он старался сделать всё, чтобы доставить ей удовольствие, и Вика это оценила.
– Попробуем? – в его карих глазах ясно читалась надежда.
– А почему нет? – она со смешком озвучила свою вчерашнюю мысль. – Я привлекательна, ты чертовски привлекателен...
Боря выхватил чашку из её руки, поставил на пол и заключил Вику в объятия:
– Ты не пожалеешь, обещаю!
– Верю, – Вика уткнулась губами ему в плечо. – Я и сейчас ни о чём не жалею. Ты замечательный! И я очень рада, что мы вместе.
– А уж как я рад! – усмехнулся Сокольский. – Я так волновался, боялся показаться грубым и озабоченным.
– Напрасно! – Вика отстранилась от него и погладила по щеке. – Ты удивительно внимательный и заботливый. Я же говорила, мне было...
– Но... – он немного напрягся. – Ты не...
– Я думаю, это не так важно, Борь.
– Нет уж, – он покрутил головой. – Это очень важно, и мы обязательно будем работать в этом направлении!..
За детьми они приехали веселые и довольные. Боря сумел выдержать обвиняющий взгляд папы и ответить на недвусмысленные вопросы мамы. Впрочем, роль суровых родителей маме и папе удалась плохо. Уже через пару минут они улыбались и переглядывались друг с другом, кидая на Вику с Борей довольные взгляды.
Несмотря на выходной, спустя час Боря засобирался:
– Давний заказ, – деловито сказал он. – Хорошие деньги. Ты не ругайся, это же для нас...
Вика с улыбкой заверила его, что деньги она ценить научилась, чего греха таить. Так что Сокольский отбыл на заработок в самом распрекрасном настроении, а она, распевая песенки из мультиков, принялась одевать детей.
– Ну, что, красавцы, у нас сейчас будет преотличная прогулка, – Вика чмокнула обоих мальчишек в румяные щёчки. – Потом покатаемся на автобусе, а там и обед. Как вам?
– Гуяяять! – обрадовался Дрюня.
– Ать! – поддакнул Вадим.
Звонок телефона застал её в дверях. Мама протянула трубку:
– Тебя, – шепнула она. – Совсем забыла сказать, Оля уже несколько дней тебя ищет...
Через пару часов Вика добралась до дома, а ещё спустя несколько минут наливала Ольке чай:
– Круто, что отдельно живешь, – заметила та. – Молодца, что сказать. Надо
– За это и ценю, – честно сказала Вика. – Только ты и родители ни о чём не спрашивали.
– Вик, – приступила к делу Ольга. – Я тут на днях узнала, что ты по распределению в штате нашей газеты состоишь.
– Ага, – Вика усмехнулась. – Пришла в тридцать пять недель в отдел кадров, на меня глянули, поохали и тут же оформили декрет.
– Да понятно, – отмахнулась она. – Скажи, хочешь на работу сейчас выйти? Нам корреспондент позарез нужен. А грамотнее тебя я в жизни человека не встречала. Машинку тебе выдадим. Сидишь дома, кропаешь статьи на заданные темы, зарплата идет. И поверь, гораздо больше, чем твои декретные копейки.
– И в чём подвох? – спросила Вика, почувствовав, что Оля что-то недоговаривает.
– Горит статья о конкурсе кондитеров в Москве, – последовал ответ. – Туда от нашего города конкурсант едет. Понятно, лавры ему не светят, но само участие! В жюри французы сидят, кстати!
– А чего сама не едешь? – подивилась Вика.
– Науменкова, твою мать! – взвилась Ольга, едва не перепугав копошащихся на полу малышей. – Ты отлично знаешь, что я дочка главреда. Поэтому и институт закончила. Что там у нас делает природа на детях гениев, помнишь?
– Оль...
– Молчи! Меня послушай. Значит так, ты в следующую пятницу пристраиваешь куда-нибудь своих спиногрызов, прыгаешь в поезд и едешь в Москву. Две ночи там, гостиницу и билет оплачивает газета, плюс командировочные. В воскресенье обратно в поезд, с вдохновением и обширным материалом с конкурса, а потом...
– Я согласна, не продолжай. – Вика едва сдержалась, чтобы не расхохотаться. Уж очень забавно излагала Оля. – Думаю, пора немного развеяться...
***
– Коса!!! – Витька буквально вытащил его из вагона. – Твою мать... Как же я рад тебя видеть! Кабанятко ты наше!
– Липа! – Стас обнял друга, едва сдерживаясь, чтобы не прослезиться. – А я-то как рад! Честно, не ожидал, что меня позовут, думал, забыли уже...
– Да ну тебя! – Витя похлопал его спине и отпустил из крепких объятий. – Не преувеличивай, разве можно тебя забыть?
Стас не преувеличивал. С тех самых пор, как он уехал в СКА второго дивизиона, он вполне разумно полагал, что его карьера в большом спорте закончена. Белоамурцы приняли его душевно и назначили капитаном команды. Предоставили квартиру, даже предложили на выбор работу. Стас удивился, конечно, когда понял, что у них игроки не тренируются по двадцать часов в день на базе, но виду не подал. Из предложенных должностей он с некоторым опасением выбрал работу тренера. "Это лучше, чем сидеть при складе – подумал он, – или работать связистом". Нет, понятно, потом он сто раз костерил себя за безрассудный выбор, однако время прошло, и он проникся, а потом даже полюбил свою работу. Тренировать ему выпало пацанов десяти-двенадцати лет. За полтора года, пройдя все конфликты и сложности, Стас сумел добиться от ребят слаженной игры и воистину гордился собой, когда они выиграли отборочный турнир "Золотой шайбы".