Тили-тили тесто

Андреева Нара

– Вполне, – прикинула Вика. – Спасибо, роднуль. Я тебе говорила, что ты классная?

– А как же, – довольно отозвалась мама. – Но уверяю, мне никогда не надоест это слушать, так что ты продолжай. И не стесняйся делать это почаще.

До полудня Вика занималась с Вадимом дома, ибо погода на улице была препротивная, и погулять не получилось. Дождик то моросил, то лил как из ведра, и хоть к обеду прошел, однако сгустившиеся на небе тучи не оставляли сомнения: с дождем на сегодня ещё не покончено. И, скорее всего, не только на сегодня, но и на ближайшую неделю, что было не удивительно для конца сентября. Сынуля, огорченный таким положением вещей, грустно вздыхал,

печально разглядывая сбегающие по оконному стеклу струйки воды. Вот Вика и пыталась занять его и хоть как-то развеселить. Она терпеливо собирала с ним кубики, читала сказки и даже позволила Вадиму разорвать в мелкие клочья несколько журналов. Всё ради того, чтобы в любимых голубых глазках загорелся огонёк, а на губках расцвела улыбка. Сынуля, понятно, махом раскусил, что из мамы сегодня можно вить веревки и попытался покапризничать, но, к счастью, израсходовал слишком много сил на превращение журналов в конфетти, и, судя по осоловевшим глазкам, уже был готов к дневному сну.

Вика покормила клюющего носом Вадима супчиком, спела ему песенку про сверчка и, осторожно поцеловав в лобик, поправила одеяло и вышла из комнаты, притворив за собой дверь.

Пока сын спит, можно было ещё поработать над статьей, а так же настроиться на визит Сокольского. Вчера вечером они созвонились, и Вика попросила его зайти во время Вадимкиного сна. Больше откладывать объяснение с ним она не могла, поскольку с каждой минутой чувство вины перед Борей становилось всё сильнее. Она очень надеялась, что он сможет её понять. Жаль только, что в школе они со Стасом всегда конфликтовали. Причём, началось это сразу, как только Борис появился в их классе первого сентября. Стас тогда шепнул ей, чтобы она держалась подальше от этого хулигана, а Вика вопреки его совету сама подошла к новенькому и поприветствовала его, как староста класса. Уж очень затравленным был у парнишки взгляд, и ей стало его просто жаль. А потом, познакомившись с ним поближе, Вика была поражена, насколько Боря добрый и умный парень, несмотря на показушную хамоватость. Вот она и приняла решение взять над ним шефство. К вящему неудовольствию Косогорова.

Вика несколько раз пыталась уговорить Стаса не смотреть на Борю как на врага, но у неё ничего не вышло. Стас упорно продолжать скрежетать зубами, когда Вика задерживалась в школе после уроков, чтобы помочь Боре. Однажды Вика даже заподозрила, что они подрались. Уж очень большой у Бори был синяк под глазом, и слишком слабая отговорка "поскользнулся, ничего страшного". Кроме того, у Стаса тогда, по странному стечению обстоятельств, образовалась огромная шишка на голове, а ещё сильно болела рука. Но, как бы она их не допрашивала, причем, весьма пристрастно, оба отшучивались и убеждали её, что делать им больше нечего как: "об этого козла руки марать".

К тому же Вика опасалась, что сейчас Боря относится к Стасу еще хуже, потому что считал: Стас бросил её беременную. Он никогда не говорил так напрямую, но, по некоторым намёкам, это было очевидно. А Вика сначала просто не хотела никому рассказывать, кроме мамы, как всё было на самом деле, а потом и вовсе смысла не видела. Ей казалось, что Стас навсегда ушел из её жизни, и, не будь в ней Вадима, Вика, наверное, решила бы, что ей всё это пригрезилось.

Она ведь даже не помнила, что забрала с собой письма Стаса, когда переехала сюда. И уж точно, понятия не имела, каким образом они оказались в коробке из-под торта "Прага", и кто именно их засунул на шкаф.

Позавчера Вика прочитала их, все до одного, некоторые по нескольку раз. Стас писал о своей любви, пытался сочинять стихи, писал,

что скучает, и каждую ночь видит её во сне. Он каялся, молил о снисхождении, подробно описав всё, что помнил о вечере их ссоры. Он признавал, что вёл себя как разбалованный ребенок, а не как мужчина, желающий создать семью.

Чтобы Вадиму не было скучно, Вика читала письма вслух, иногда прерываясь, чтобы вытереть слезы. Удивительно, но сын слушал внимательно, а когда видел, что она плачет, протягивал платок.

Последнее письмо было датировано мартом. В нём Стас сообщал, что немного приболел и поэтому не приехал мириться сразу после Олимпийских Игр. Но сейчас он практически здоров, поэтому едет к ней и, если надо, будет валяться у её ног каждый день, пока она не примет его.

Вика перечитала это письмо раз десять, задаваясь вопросом, что же случилось, и почему Стас не приехал? По какой причине он исчез на полтора года? Причём, не только из её жизни, но ещё и из большого спорта. Увы, ответов она не нашла и, уложив Вадимку, отправилась спать в полном смятении. Да еще и всю ночь видела необычайно чувственный сон. Разумеется, со Стасом, а как же иначе.

И вот сегодня у неё есть шанс узнать, что же произошло, достаточно только снять трубку и набрать номер Стаса, но она отчаянно трусила, потому что не знала, как Стас отнесётся к тому, что у них есть сын. Она не знала, как правильно рассказать об этом, как объяснить, что их любовь теперь касается не только их двоих.

– Похоже, я зашла в тупик, – Вика заметила, что все это время слонялась по залу туда-сюда. – Значит, надо отвлечься. Лучше поработать над статьей, а потом попробовать ещё раз всё обдумать.

Вика села за печатную машинку и, решительно выбросив всё личное из головы, сосредоточилась на мире изысканных сластей.

Глава 20

Спустя час Вика почувствовала, что руки устали от печатания, и решила устроить им небольшой отдых. Да и перекусить не помешало бы. Тем более, что скоро должен был прийти Сокольский, и надо было хоть немного обдумать, с чего начать разговор, который, как ни крути, обещал быть непростым.

Вика поднялась из-за стола и, задумчиво накручивая на палец выбившуюся из косы прядь волос, пошла на кухню.

Заварив себе чаю и соорудив бутербродов, Вика то и дело смотрела на часы, сама толком не зная, чего она хочет больше: чтобы Борис наконец-то пришел, и они объяснились, или чтобы не приходил вообще.

За последние дни она сотню раз осуждала себя за близость с ним. Потому что понимала, что тем самым дала ему вполне обоснованную надежду на отношения, а теперь вот придется признаваться в измене, ведь, объективно рассуждая, именно это и произошло. Но весь парадокс был в том, что она не чувствовала себя изменщицей, потому что никогда не принадлежала Боре. А вот Стасу... Ему она принадлежала всегда, даже когда была обижена на него и запрещала себе о нем думать.

– Да уж, – сокрушенно вздохнула Вика. – Непростая у меня какая-то жизнь получается. Прям, роман, нет, телесериал, блин! "Рабыня Изаура" местного разлива. Только не понять, кто тут злодей, а кто – герой...

***

Видимо, мамино пожелание услышали в Небесной канцелярии, потому что нужный дом Стас нашёл без особого труда. Разглядывая с улицы окошки квартир первого подъезда, он не мог думать ни чём другом, кроме того, что где-то там живёт Вика. Не страшно даже, если она сейчас на работе, только бы узнать номер её квартиры.