Тили-тили тесто

Андреева Нара

Стас обернулся. Вика стояла на пороге квартиры и держала ... О, Господи... Руки разжались и безвольно повисли. Чтобы не упасть, Стас облокотился на стену. Потому что от вида Вики со светловолосым малышом на руках у него защемило сердце...

– Я собиралась с тобой поговорить, Борь. Как раз сегодня. Ради Бога...

Полностью дезориентированный, ничего не понимающий Стас, с изумлением слушал, как Вика извиняется перед Сокольским.

– Хватит, Науменкова, – стиснув зубы, выдавил из себя он, прервав её. – Всё ясно. Бывай! –

взмахнув растопыренной пятернёй, Борька бросил на него последний, полный ненависти взгляд и, сиганув сразу через несколько ступенек, исчез из вида.

– Стас...

Её голос вывел его из ступора. Он несколько раз моргнул, и, кажется, опять начал дышать.

– Чего стоишь, заходи, – она наклонилась и опустила малыша на пол. – Похоже, теперь нам никто не помешает.

Стас, пошатываясь от ещё не отпустившей слабости, прошел в квартиру и, едва добравшись до дивана, рухнул на него как подкошенный.

Вика тихонько опустилась рядом с ним, а к ней на колени моментально забрался малыш, с любопытством уставившись на него пронзительными голубыми глазками...

– Ох... – сердце снова ёкнуло. Глазки малыша показались удивительно знакомыми. Так же, как и овал лица, а ещё вьющиеся мелкими колечками светлые волосы. Стас словно смотрел на собственную фотографию из детского альбома, где он вот так же сидел на коленях у мамы.

– Познакомься, Стас, – словно сквозь вату донёсся голос Вики. – Это Вадим. Наш сын.

– Наш сын... – повторил он, чувствуя, как его начинает колотить крупная дрожь.

– Я понимаю, – продолжала Вика, – для тебя это неожиданность, возможно, не самая приятная...

– Что? – Стас вскочил, словно на него вылили ушат ледяной воды. – Не самая приятная? Вика!!! Это же...

Он упал перед ней на колени, буквально пожирая глазами малыша.

– Не бойся, – выдохнул Стас, заметив, как тот испуганно моргнул и прижался к Вике.

Он осторожно протянул руку и прикоснулся к пухлой щёчке:

– Привет... Я...

Малыш насупился и отпрянул от него, всем видом показывая, что собирается заплакать.

– Успокойся, сладкий, – Викина ладошка скользнула по кудрявой головке. – Всё хорошо, это твой папа.

Стас, в полном смятении от раздиравших его эмоций, поднял голову, едва не расплакался сам от того, что заметил тревогу и недоверие в глазах Вики.

– Это случилось сразу, Стас, – слабо прошелестел её голос. – В самый первый раз, но... я понятия не имела... В общем...

– Сколько ему? – Стас вновь посмотрел на малыша.

На своего сына. На их с Викой сына.

– Год и три месяца, – тихо отозвалась Вика. – Через недельку будет.

– Так значит, когда я... в тот вечер... Ты уже знала?

– Да. Поэтому и вспылила, – её голос окреп, но в нем прозвучала горечь. – Утром я пошла к тебе, чтобы обо всём рассказать, но...

– Не надо! – взмолился Стас, отчаянно не желая, чтобы она говорила о том кошмаре. – Мне

нет прощения за то, что я натворил, но я прошу тебя поверить, что не было ни одного дня, ни одной минуты, чтобы я не проклинал себя и свою дурость, – он собрался духом и вновь посмотрел ей в глаза. – Даже уехав на край света, даже осознав, что больше не достоин тебя, я ни на секунду не переставал тебя любить, а когда меня позвали обратно, я понял, что не смогу так больше, и все равно буду пытаться вернуть тебя, чего бы мне это не стоило!

– Почему ты пропал? – растерянно прошептала Вика. – Я не понимаю! В последнем письме, ты писал, что едешь ко мне... Ведь ты... Черт... Я бы ...

– Так ты их все-таки читала! – прошептал он. – А я так боялся...

– Не тогда, – покачала головой Вика. – На днях прочла, сразу все. В то время письма были совсем не тем, что нужно было мне. Я... я была обижена, мне хотелось орать на тебя, запустить чем-нибудь, ударить!

– Можешь сделать это сейчас! – Стас покаянно опустил голову.

В это время малыш, тихо сидевший у неё на коленках и внимательно разглядывающий то её, то Стаса, вдруг захныкал и заерзал.

– Что-то случилось? – забеспокоился Стас. – Я его напугал, да? Но я не хотел!

Вика поднялась и, стянув с малыша колготки, усадила его на горшок:

– Не всё на этом свете крутится вокруг тебя, Косогоров. Понял?

– Понял, – кивнул он, чувствуя, как с плеч наконец-то падает огромная груда камней, которая давила почти два года.

Потому что на губах у Вики он, наконец, увидел улыбку. Пусть она была едва заметной, но была, а это значит, что ...

– И я так и не услышала ответ! – Вика пристально посмотрела на него, а потом, надев на поднявшегося малыша колготки, подхватила горшок и, выходя из комнаты, напомнила вопрос. – Почему ты пропал, Стас?

– Сяс! – малыш с вызовом глянул на него и топнул ножкой.

От неожиданности Стас вздрогнул и плюхнулся на пятую точку, чем, к собственному изумлению, вызвал звонкий смех у малыша.

– Бух! – прокомментировал он вернувшейся в комнату Вике и опять захохотал.

– Ну, считай, что с сыном ты общий язык нашел, – легкая улыбка вновь заиграла на её губах.

– А с тобой? – он поднялся и, неловко переминался с ноги на ногу, едва сдерживаясь, чтобы не шагнуть к ней, потому что до трясучки хотел обнять и расцеловать.

– Сейчас узнаем, – она вновь уселась на диван и похлопала ладошкой рядом. – Садись, поговорим.

Глава 21

Стас шагнул к дивану, вспоминая установки тренера по критическим ситуациям. Собрав все свои силы, он сумел справиться с бьющими через край эмоциями. Но вместе с ясностью в голове, он почувствовал и тревогу. Сначала, выбитый из колеи происходящим, Стас просто игнорировал сформировавшуюся на задворках сознания мысль, но сейчас...