Тилья из Гронвиля
Шрифт:
Когда в детском платье, с двумя туго заплетенными косами вышла из пристройки, где мылась, Мальда всплеснула руками:
— Дите дитем! И какая академия?! Тейка, — обратилась к дочери, помогавшей поливать огородик, — слышала! Учудишь — поймаю, розгами выпорю!
— Мне восемнадцать, — утончила я тихо и, потупив взгляд, добавила: — Но дома меня тоже, скорее всего, выпорют.
Девочка хихикнула в кулачок, но стоило матери цыкнуть, закусила губу. И все равно поглядывала озорно.
Я порывалась помочь им, а меня почти силком отправили
И как только вытянулась на чистой постели, тут же заснула.
С дочерью Мальды нам пришлось спать вместе, только я так крепко спала, что не слышала ни как она пришла, ни как ушла. Думать о плохом, бояться, у меня больше не было сил.
Проснулась я на следующий день, поздно. Солнце заливало комнату светом, гоготали гуси во дворе. Устыдившись, скорее оделась и спустилась кухню, где в духоте Мальда разрывалась между шинковкой и помешиванием убегающего супа, поэтому я предложила помочь.
— Если не в тягость, замеси-ка лучше тесто, — попросила она.
— Да! — ответила я и принялась возиться с тестом… для тироского пирога!
Очень хотела приготовить что-то вкусное для семьи Грона, а еще успокоиться и привести мысли в порядок. А для этого сложный рецепт подходил как нельзя лучше!
Мальда задумчиво поглядывала на меня, стоявшую коленями на табурете и пыхтевшую над тестом.
— А проще рецепта нет? — спросила, когда я начала раскатывать его в который раз.
— Есть! Я просто хотела приготовить что-то особенное!
— Ну, готовь! — улыбнулась она. — Я ненавижу готовить, но приходится.
— Я тоже, — призналась ей, — но иногда хочется. Дома мы каждую субботню готовили тироский пирог.
— А-а! — протянула Мальда. — Сегодня не субботня, но готовь!
Но чем дольше я выкатывала тесто, посыпая его мелко нашинкованными ломтиками масла, тем грустнее она вздыхала и качала головой.
— Знаешь, Тиль, — обратилась ко мне, когда на кухне, кроме меня, Теи и ее, никого не было. — Не обижайся, но если пирог будет чудо как хорош, мы с Тейкой съедим его сами и никому не скажем. Иначе мне потом век так же по субботням возиться с тестом. Не хочу! А Тейка никому не скажет, иначе будет помогать, да? — мать посмотрела на дочь, сидевшую за столом, и та покачала головой:
— Неа, тоже не хочу!
— Вот и договорились!
Я их очень хорошо понимала, но своего спасителя обделять не хотела, и сделала второй сладкий пирог, специально для него и мальчишек.
Но стоило Мальде с дочерью отведать оба пирога, они попросила два рецепта.
— Не знаю, отважусь ли когда-нибудь сама взяться за тироский, но если рецепта не попрошу, спать не смогу.
— Ага! — поддакнула Тея.
Так, склонившихся и заговорщицки обсуждающих тонкости рецептов, и застал нас хозяин дома. Он пришел уставшим, его сыновья, помогавшие ему собрать телегу в город, тоже, поэтому
— А вы чего? — удивился Грон, заметив, что жена и дочь не едят.
— Да мы пирог попробовали, аппетит себе перебили, — отмахнулась Мальда и засуетилась, подливая мужу то ельника в кружку, то подкладывая еще рагу. Еще бы, да они вдвоем с Тейей почти весь тироский пирог с сыром умяли!
Однако Мальда хорошо знала своего мужа. И как она и говорила, Грону сладкий пирог понравился, и он попросил у меня рецепт.
— Да записала уж, — улыбнулась она мужу. — В субботнюю приготовлю, — и подмигнула мне.
За ужином Грон сообщил, что завтра утром поедет в Пустель и возьмет меня с собой. Поэтому весь оставшийся вечер я латала свое платье. Мальда поделались остатками ткани, что хранила про запас, и я красиво подбила подол. Однако она велела в путь не одевать его.
— Езжай в Тейкином. Меньше внимания привлекать будешь, а платье в суму положишь, перед тем, как домой прийти, наденешь. А то опять кто-нибудь на пуговицы позарится. Видно же, что они красивые, с любовь сделаны. И не переживай, все обойдется: родные обрадуются и не будет серчать.
— Я вам очень благодарна за все и хотела бы отплатить за вашу заботу. У меня есть…
— Да будет тебе! — перебила меня улыбающаяся Мальда. — Накормив и подарив детское платье с разношенными туфлями, не обеднеем. А тебе еще дорогу оплачивать.
— Мне и на дорогу хватит!
— Не надо! — отказалась она. Но утром перед тем, как уехать, я положила полновесную серебряную монету в одну из мисок. Начнет готовить и найдет.
На прощание Мальда помахала мне рукой и пригрозила пальцем:
— Из Пустеля — домой!
За день с половинкой, что я прожила у них, отдохнула и душой, и телом. И снова поверила, что мир не без добрых людей. Но теперь я ученая и буду внимательнее относиться ко встречным попутчикам.
В компании с Гроном три часа пролетели быстро, и вот мы уже в небольшом городишке.
По размеру он больше нашего поселка, но неопрятный. И нет в нем, добротности, основательности. В Гронвиле, где все кузнецы, что не ворота — то чудо чудное. Не решетки и заборы, а кружева великолепные. И флюгера в виде сказочных животных взор завораживают. Что уж говорить об ажурных фонарях и витражах на многих окнах, украшенных медью и цветными стеклышками! А в Пустеле все серее, беднее.
— Отвезу дрова, и поедем насчет тебя договариваться, хорошо?
Кивнула. Грон мне ни чем не обязан, поэтому за любую его заботу я была очень признательна.
Мы проехали по кривой, плохо мощенной улочке, свернули на перекрестке к ратуше, шпиль который виднелся за домами, и вдруг я увидела солидное каменное здание с искусно начертанными буквами на вывеске.
«ГБ» красовались позолоченные буквы на фоне благородного бордового цвета. Они сияли на солнце, привлекая внимание и, не удержавшись, я указала пальцем.