Тина и Тереза
Шрифт:
Дом Бренды находился не так уж далеко от клиники. Пару раз Тина спросила дорогу и вскоре оказалась перед серо-белым особняком с мраморными колоннами, окруженным красивой витой решеткой. Перед домом был разбит газон со множеством цветущих клумб.
Тина, несколько испуганная внушительностью жилья, поднялась на широкое крыльцо и постучала, не особенно надеясь на удачу. К счастью, дверь открыла сама Бренда. Она выглядела иначе, чем в поезде, по-домашнему — в легком светлом платье и опушенных мехом
По-видимому, Бренда не узнала Тину, потому что спросила, придерживая тяжелую дверь:
— Что вам угодно, мисс?
На Тину повеяло холодком, и она чуть согнула плечи. Судя по всему, у нее был странный, возможно даже несчастный, вид, потому как в следующий момент на лице Бренды появилось выражение сочувствия.
— Пройдите в дом, — пригласила она и отступила от дверей.
Тина не двигалась.
— Мое имя Тина Хиггинс, — сказала она. — Извините, мисс Хьюз, вы меня, видимо, не помните. Мы ехали вместе в сиднейском поезде…
— А! — Лицо Бренды озарилось улыбкой. — Да, действительно не узнала. Простите, пожалуйста, мисс Хиггинс. Войдите же!
Тина вошла, уступив настойчивости хозяйки, и очутилась в большом светло-коричневом холле, а потом — в не менее просторной кремовой гостиной. Было видно, здесь живут если не богато, то, по крайней мере, весьма зажиточно. Солнечный свет, проникавший сквозь желтые шторы, нежной позолотой ложился на изящную викторианскую мебель и дорогие ковры, паркет и высокие белые вазы, стоявшие на полке великолепного мраморного камина.
— Это было месяца два или три назад?
— Да…— ответила Тина. Она вдруг почувствовала слабость и с благодарностью опустилась на придвинутый стул.
— Мы с братом сошли в Берке, — вспоминала Бренда.
И Тина прошептала:
— Ваше счастье…
— Что? — Бренда присела рядом. — С вами что-то случилось? Вы… вы немного изменились. Расскажите, прошу вас!
Тина молчала. Довериться этой совсем незнакомой девушке? Разве можно рассказать кому-нибудь о том, что случилось?!
— Ничего, — сказала она, — так… была немного больна.
Однако Бренда уловила: случилось нечто куда более трагичное, чем простой телесный недуг.
Придвинувшись ближе, она взяла в свои теплые ладони холодную руку Тины и очень мягко произнесла:
— Думаю, будет лучше, если вы скажете правду. Что бы ни произошло, клянусь, это останется между нами!
В голосе девушки было столько искреннего сочувствия, тепла, что Тина не выдержала. Она сидела, безмолвная и прямая, а по лицу бежали слезы — точно потоки дождя по белому оконному стеклу.
Бренда выглядела бесконечно расстроенной.
— Что же случилось? Ну? — ласково подбадривала она.
— Случилось…
— О Боже! Нет!
На концах пушистых бронзовых ресниц Бренды задрожали слезы.
— Все это время я лежала в частной клинике, а теперь решила обратиться к вам, мисс Хьюз. Тогда, в поезде, вы сказали, что сможете помочь мне найти работу…
— Конечно, — кивнула Бренда, не отпуская руку Тины, — очень хорошо, что вы пришли ко мне.
Вошла служанка. Бренда сделала ей знак, и вскоре перед ними появился накрытый тонкой скатертью столик с маленькими розовыми чашками китайского фарфора, таким же чайником и молочником, полным густых сливок, серебряными ложечками и блюдом с пирожными.
Бренда сама наполнила чашку гостьи.
— Пожалуйста, мисс Хиггинс, не стесняйтесь!
— Спасибо.
— Простите, есть у вас в Сиднее родственники, знакомые?
— Нет.
— Но вам надо где-то остановиться. — И, подумав секунду, предложила: — Знаете, мисс Хиггинс, оставайтесь у меня!
— Нет, — сказала Тина, — мне не хочется злоупотреблять вашим гостеприимством.
— Это вовсе не так. Дом большой, в нем много комнат, тем более я сейчас живу одна.
— Ваш брат…
— Стенли уехал в Мельбурн и вернется через пару недель. Уверяю вас, он не будет против. Не раз случалось, что у нас жил кто-нибудь… И мне будет веселее с вами!
— В таком случае я должна платить за свое содержание.
— Это необязательно.
— Мисс Хьюз, — сказала Тина, подняв голову, — я не хочу, чтобы ко мне относились с жалостью.
— Это дружеское участие, не более! — возразила Бренда, внимательно глядя на собеседницу зелеными глазами. — Вы мне нравитесь, я желала бы подружиться с вами.
— Я тоже, — искренне призналась Тина.
— А чем бы вы хотели заняться, мисс Хиггинс?
— Не знаю. Я не боюсь никакой работы.
— У нас со Стенли есть две школы, — сказала Бренда, — кажется, я говорила вам. Нужны хорошие учителя.
— Учителя?
— Да.
— Но я, к сожалению, малообразованна. Училась в провинции, не знаю языков, не умею ни рисовать, ни музицировать. И речь моя далека от совершенства.
— А рукоделие?
— Да. — Тина немного воспрянула. — Могу шить, вышивать. Даже золотом.
Бренда улыбнулась.
— Прекрасно! В школе для девочек есть занятия по рукоделию. Сначала вы можете просто посмотреть, помочь, а потом попробуете вести уроки самостоятельно. Я вам помогу. Оплата скромная, но для начинающей довольно неплохая. Согласны?