Тиран Золотого острова

Чайка Дмитрий

2 На Наксосе богатые месторождение породы, богатой корундом. С незапамятных времен — это лучший крупный абразив. Мелкий абразив добывался на Санторини (Фера) из вулканического пепла.

Глава 2

План был прост как топор и учитывал все особенности здешнего военного искусства, а точнее, его полное отсутствие. Когда мы плыли из Спарты, то посетили и Сифнос, и Милос, и еще несколько островов покрупнее. Предварительную рекогносцировку мы провели и даже продали там кое-что по мелочи, взяв в счет оплаты рыбу. Людей там живет немного, в голове всплывает оценка населения теперешних

Киклад, всех трех десятков обитаемых островов, в двадцать пять-тридцать тысяч человек. Более-менее серьезные укрепления есть лишь на Милосе и Сифносе, причем на Сифносе они чрезвычайно серьезные. Там настоящая крепость стоит, с двумя рядами стен и восемью башнями. Но дело в том, что на каждом из островов по полсотни воинов, не больше. Да и то они по совместительству рыбаки и козопасы. Этого вполне достаточно для защиты от набегов критян, да и ванакс Агамемнон неподалеку обретается. От Навплиона плыть дня четыре, это если вдоль берегов пробираться. Но пока туда дойдет весть, может пройти не одна неделя, а пока соберут карательный поход — еще больше. Ванакс в это самое время может быть на другом конце Пелопоннеса, а то и вовсе воевать с кем-нибудь. Обычное дело. Так что у меня есть шанс успеть до этого времени.

Здесь нет регулярного сообщения, даже голубиной почты нет… Голубиной почты! Кстати, на заметку! Для связи между островами голуби могут стать незаменимыми. Так информация придет куда быстрее, чем отправлять ее кораблем. А учитывая, что расстояния здесь просто смешные, то и весть прилетит в считаные часы.

Начнем с Милоса. Он будет первым. Я всегда хотел увидеть древний городок Филакопи и ту самую рыбку на фреске, которой повезло уцелеть.

* * *

Остров Милос немного похож на Санторини, взрыв вулкана которого угробил Минойскую цивилизацию. Он тоже напоминает пончик, который надкусили с одной стороны и выбросили в море. Но, несмотря на наличие глубокой бухты, городок находился на северной стороне, изрезанной узкими шхерами. Тысяча с небольшим жителей теснилась вокруг цитадели, построенной по данайскому обычаю из крупных глыб, уложенных без раствора. Там, где получалась щель, просто забивали каменюки поменьше. Дешево и сердито. И после землетрясения восстанавливать легко, сложил камни обратно, и вуаля! Крепость как новая. Это я шучу так сам с собой, успокаивая дрожь в коленях. План у меня, конечно, есть, но основан он на двух постулатах. Первый: по ночам тут не плавают, потому как напороться на какую-нибудь скалу — плевое дело, а второй: здешнее понятие о караульной службе, мягко говоря, весьма далеко от идеала моего ротного. В цитадели есть дозорная башня, но я ставлю любой зуб на выбор, что никто с нее не смотрит, и часовой преспокойно дрыхнет на своем посту. Да, тут дежурят трое. Один на башне и двое у ворот.

Даже если морской набег по своей стремительности напоминает молнию Тешуба, то и это не гарантирует победы. Беда всех налетчиков в том, что они начинают грабеж прежде, чем победят. В этом случае в крепости успевают поднять гарнизон, отнесясь с полнейшим равнодушием к судьбе плебеев, живущих за стенами. Кто смог в ворота заскочить, тому повезло. Остальные становятся добычей пиратов, пока басилей смотрит на них со стены с выражением самого искреннего сострадания на лице. Ему очень жаль несчастных подданных, но он выйдет из крепости только в том случае, если у него будет явное преимущество. Вот на это я и сделал свой расчет.

Мы заночевали на островке, что располагался в часе хода с востока, и я, хоть убей, не знал, как он называется. Он был необитаем, и даже единственную рыбацкую деревушку, на месте которой мы остановились, давным-давно сожгли критяне. Пепелища

успела затянуть трава, а среди разрушенных домов пробились деревья толщиной в руку. Это место мертво уже не первый год.

— Делаем, как договорились! — сказал я Абарису. — Не подведи, брат! Иначе только понапрасну людей положим.

— Да понял я все, — почесал бычий загривок воин, поставленный командовать полусотней дарданцев из младших сыновей, которых сам и набрал.

— Тогда мы поплыли, а ты зайдешь в город прямо перед рассветом, — обнял я его и скомандовал остальным. — С богом!

— С каким именно богом? — заинтересовались вдруг парни, и я даже губу прикусил от неожиданности. Вот ведь дурак!

— Бог моря Посидао! — нараспев произнес я. — Прими мою жертву!

Я бросил в волны золотой браслет, который снял с руки, и гребцы взорвались радостными криками. В их понимании подношение было достойным, и теперь они доберутся к острову без лишних приключений. А мне вот золота жалко до ужаса. Ну что за дебильные обычаи!

Палинур, мой кормчий, изучил это место в прошлый раз, а потому обошел по широкой дуге россыпь крошечных островков, посещение которых закончилось бы для нас проломленным днищем. Даже тусклого света луны было ему достаточно, ведь до Милоса меньше часа пути. Пропустить остров у нас никак не получится.

— Держи «Собачий хвост» по правую руку и ничего не бойся, — сказал я ему, называя Полярную звезду ахейским именем.

— Поучи еще меня, — едва слышно пробурчал тот в ответ.

Сухой, прокопченный соленым ветром мужик поминал богов и костерил почем зря неразумного мальчишку, но ослушаться приказа не посмел и повел суда ночью. Черные, как деготь волны качали корабль, по-дельфиньи ныряющий носом. Ветер бил прямо в лицо, а потому мы шли на веслах, не поднимая парус. Ветер сегодня против нас. Наверное потому, что ему-то я жертву и не принес.

— Парус! Парус! — бормотал я. — Паруса здесь полное дерьмо. Нужно косое вооружение ставить, иначе это не мореплавание, а ерунда полнейшая. Замаешься веслом махать. И мачты одной мало будет. Если забирать под себя острова, на море должно быть подавляющее преимущество. Неоспоримое! Плевать я тогда хотел на всех этих Агамемнонов и Ахиллесов. Пусть в своей Греции сидят, оливки выращивают и горшки расписывают.

— Булей! — услышал я озабоченный голос. — Очнись, Булей! Да помогут ему боги! Смените его на весле, олухи! Сомлел мужик. Эй! Булей! Открой глаза!

Самый пожилой из нас, наемник лет сорока с лишним, из фракийских пеласгов, захрипел вдруг и упал на товарища впереди. Из его груди вырывался свист, а лицо побледнело и заострилось. Смертушка глянула на нас из его глаз, затянувшихся потусторонней пеленой. Он дышал редко и сипло, и с каждым вздохом грудь его поднималась все реже, пока не перестала подниматься совсем.

— Что с ним? — задал я глупый вопрос, растерянно глядя на Палинура.

— Весло убило его, — ответил тот, шепча молитвы морским богам. — Я такое много раз видел. На весле долго не живут, Эней. Не бывает седых гребцов, они все умирают вот так, как он. Булей еще здоровый как вол… Был… Он лет десять лишних переходил.

— По местам! — скомандовал я. — На берегу попрощаемся с ним. Он уйдет к богам как должно!

Вместе с остальными! Это не прозвучало, но посыл поняли все. Нам не обойтись одним покойником, сегодня много парней уйдет в подземные чертоги. Погребальные костры — вот верный спутник славных побед.

— В море его бросьте, — покачал головой Палинур. — Богу Посидао было мало твоей жертвы Эней. Ему нужна человеческая жизнь.

Я сделал короткий знак, и тело мертвого товарища раскачали и бросили в волны, бормоча молитвы ненасытному повелителю моря, который в это время стоит повыше даже чем Диво, будущий Зевс.