Тиран Золотого острова
Шрифт:
— Целы! — улыбнулся во всю свою кошачью морду Рапану.
Я заметил, как вавилонянин Кулли, который шел рядом, горделиво выпятил тощую грудь. Не будь его, запасы бесценного кедра сгинули бы в вихре неспокойных времен. Он просто уверен, что только из-за него жулик Рапану еще не разворовал весь товар. Я продолжаю укреплять его в этом мнении, ведь от этих двоих зависит доход моего крошечного царства.
— Лес уже прибрали кое-какие людишки, господин, — медовым голосом сказал вавилонянин. — Но мы знаем, кто они. Они хотят начать торговлю, но им пока не до этого. Тут даже есть нечего.
—
— Слушаюсь, господин, — расплылся в улыбке Кулли.
— Горожане увидели корабли с людьми, — продолжил я, — и попрятались, как крысы. Ты же знаешь всех этих людей, Рапану. Тащи их сюда! Скажи, что царь Сифноса обещает им достойную жизнь на новом месте.
— Разве ты уже захватил остров? — испытующе посмотрел на меня Рапану. Это он так тонко намекнул, что я могу оказаться вруном.
— Захватил, — проникновенно сказал я и выложил беспроигрышный козырь. — И твоя семья скоро приедет туда. И сестра Анат тоже! Я подарю тебе дом в Верхнем городе. Ну что, разве Баал послал меня тебе зря?
— Нет! Не зря! Я пойду и приведу старейшин! — просветлел лицом Рапану, который после такого поверил мне безоговорочно. Я, в отличие от него, относился к поминанию здешних богов всуе крайне легкомысленно. Я в них просто не верил.
Не прошло и получаса, как к порту подошли три десятка горожан со скорбными лицами. Многие из них потеряли сыновей, жен и дочерей, и абсолютно все из них потеряли свою жизнь. Угарит больше не был царством. Теперь это две сотни деревень и руины города, в котором они ищут хоть что-то, имеющее ценность.
— Я Заккар-Илу, мастер кораблей, — поклонился мужчина лет сорока, с длинной бородой, в которой мелькали седые пряди.
Он смотрел прямо и открыто, невзирая на то, что был оборван и изможден. Здесь, в Угарите, жители питались тем, что находили на руинах своих домов. Захватчики, хоть и ограбили город дочиста, но оставили здесь многое. Не утащить за один раз то, что люди копили тысячелетия.
— Кто эти люди с тобой? — спросил я.
— Со мной мастера-горшечники, кузнецы, медники, ювелиры, плотники, столяры, купцы, колесники и стеклодувы, — сказал Заккар-Илу. — Но какие мы все теперь мастера, господин? Мы нищие изгои, без рода и племени. Наши дома, наши семьи, наши товары и мастерские… Так много погибло, что и не передать.
И он просто махнул рукой, не находя больше слов. Горожане были грязны и оборваны, а их глаза горели голодным огнем. Они нашли кувшины с жалкими остатками обгоревшего зерна, которое не смогли унести грабители, и теперь питались им. Они меняли то, что находили в руинах, на сушеные финики в окрестных деревнях. Они перебили всех собак и ослов, что имели глупость остаться здесь. Они кое-как пытались ловить рыбу найденными сетями. Все люди до единого, что стояли сейчас передо мной, были тощими, словно весло.
— Я Эней, сын Анхиса, царь островов Сифнос и Милос, — выпятил я грудь, — предлагаю вам свою защиту. Вы получите место для поселения и освобождение от податей на три года. Я сам готов оплатить ваши инструменты
— Великие боги! — загомонили горожане растерянно и начали кланяться как заведенные. — Чем мы милость такую заслужили, добрый господин?
— Чем заслужили? — задумчиво посмотрел я на них. — Пока ничем, но можете заслужить. Мне нужен корабль. Лучший корабль на свете! И ты, почтенный Заккар-Илу, построишь его мне за два месяца. Я нарисую на папирусе то, что мне нужно. Если промедлишь, нашей сделке конец. Живите на развалинах Угарита, подыхайте с голоду и ждите, когда за вами придет новая шайка разбойников с Крита.
— С Кипра, господин, — несмело поправил меня высокий нескладный мужчина лет двадцати пяти, с умильным лицом и грязными руками, никогда не знавшими труда. — Простите за дерзость! Банды данайцев, сикулов, карийцев и шарданов делят Кипр, и там теперь самое настоящее разбойничье гнездо. Кипр процветает, господин, ведь туда тащат награбленное со всего Великого моря.
— Тогда в ваших интересах управиться как можно быстрее, — любезно сказал я. — Тут ведь до Кипра рукой подать, всего-то день пути на закат. Полагаю, ваши родные еще там. Чем быстрее построите корабль, тем быстрее вернете жен и детей.
— Я Аддуну, — низко склонился нескладный мужчина, — писец покойного царя Аммурапи. Я знаю всех этих достойных людей и прекрасно помню, сколько и какого товара производит каждый из них. Никто не скроет даже сикля податей от моего глаза. Я знаю, кто из них спрятал корабельный лес, и кто из них нашел в развалинах бронзу. Буду рад служить вам, величайший.
М-да… А ведь точно, люди никогда не меняются. Он только что вместе ними дерьмо с помойки жрал, а теперь, как в том анекдоте: два аморея — партизанский отряд, три аморея — партизанский отряд с предателем. Какой, однако, полезный человек!
— Писец Аддуну назначается моим наместником в Угарите, — сказал я, и тот подбоченился и свысока посмотрел на присмиревших горожан. — Но только пока не построят корабль и, только если он не будет уличен в мздоимстве. Если подтвердится, почтенный, что ты торгуешь моей волей, я сам отвезу тебя к ахейцам на Кипр и сброшу в море в двух стадиях от берега. По частям.
Глава 4
Феано с довольным видом поглаживала наливающийся новой жизнью животик. Все прошло именно так, как она и задумала. Царь Менелай был на редкость простым парнем, а потому, пребывая в расстроенных чувствах, мог делать всего три вещи: драться, пить и спать со своими наложницами. Подходящей войны для него не нашлось, рабы и крестьяне прятались, как только его видели, и поэтому царь беспробудно пил. А поскольку всех симпатичных баб беглая царица забрала с собой, отдуваться за всех пришлось Феано, которая, в общем-то, оказалась совсем не против. Она и не поняла поначалу, зачем басилейя всех наложниц мужа увезла с собой, а потом догадалась. Мстить она будет тем, кто дарил ласки ее супругу, припоминая им долгие годы унижений.